Неизвестный Кропоткин

Кропоткин не признавал неизбежность революционно насилия над господствующими классами, которые добровольно от власти не откажутся. Он решительно возражал Толстому. Но сам все же считал классовую борьбу двигателем прогресса. Любая борьба, считал он, ведет к разрушению и уничтожению. Она не может быть созидательной. Даже борьба за существование в животном мире. И тем более людей с людьми. «Освобождение человечества вернее, чем освобождение одного класса», - писал он,

Кропоткин, по-видимому, раньше других революционеров - случай редкий! - проставил общечеловеческое выше узкоклассового. И люди, несомненно, это чувствовали, Георг Брандес в предисловии к первому изданию «Записок революционера» писал: «В настоящее время есть только два великих русских, которые думают для русского народа, и которых мысль принадлежит человечеству: Лев Толстой и Петр Кропоткин… Оба любят человечество и оба сурово осуждают индеферентизм, недостаток мысли, грубость и жестокость высших классов; обоих одинаково тянет к униженным и оскорбленным. Оба видят в мире большие трудности, чем глупости. Оба - идеалисты, и оба имеют темперамент реформаторов»2.

2Брандес Г. Предисловие. В кн.: Кропоткин П. А. Записки революционера СПб. 1906. С. XIV. 14.

В феврале 1897 года В. Г. Чертков с женой уезжал из России. Провожать его приехал в Петербург Толстой. Быть может, среди прочих поручений просил Лев Николаевич Черткова зайти в Лондоне к князю Кропоткину… Тогда был озабочен проблемой переселения притесняемых в России духоборов.

Кропоткин и Чертков жили в Лондоне довольно далеко друг от друга. Но часто встречались, а кроме того, обменивались письмами, записками, телеграммами.

В этой обширной переписке то и дело упоминается имя Толстого. В письме от 10 июня 1897 года Кропоткин благодарит Черткова за присланные ему брошюры Толстого: «Многое бы хотелось сказать по поводу их - но лучше оставить до следующего разговора. Одно скажу - читал их с большим удовольствием…»1. В этом письме, открывшем переписку, Кропоткин сразу же высказывает свое несогласие с основными идеями учения Толстого, особенно с его проповедью непротивления злу насилием.

1Отдел рукописей Гос. музея Л. Н. Толстого.

Тесное общение Кропоткина и Черткова продолжалось до возвращения Черткова в Россию в 1906 году. В своих письмах Кропоткин рассказывал о событиях, представляющих интерес для Толстого, а тот, в свою очередь, сообщал свое мнение о статьях и книгах Кропоткина.

Особенно восторженной была реакция Кропоткина на роман «Воскресение», печатавшийся в «Ниве». В письме к Черткову от 29 августа 1899 года он пишет: «Большое спасибо за «Воскресение». Я и на «Ниву» подписался из-за него. Великое произведение. И как нужно было именно это! А о художественности и говорить нечего».

По возвращении из Соединенных Штатов Кропоткин советует Черткову»: «Будете писать Льву Николаевичу, скажите, что в Бостоне, Чикаго - большое, т. е. главное, движение против тюрем. Все сомнения, накапливавшиеся годами, прорвало после «Воскресения». Милый он, Лев Николаевич. Сколько людей свет увидели после «Воскресения» 2.

2Там же.

И еще раз возникает в переписке разговор о «Воскресении» в январе 1903 года, когда в Лондоне готовилась инсценировка романа. Режиссер В. Фри пригласил Кропоткина в качестве консультанта по вопросам «русского быта». После премьеры. 18 февраля, он сообщал: «Представление вчера «Воскресения» было настоящим триумфом. Впечатление драма производи глубокое…»3

3ЦГАЛИ, ф. 552, ед. хр. 1707.

В нескольких письмах отразилось беспокойство Кропоткина в связи с болезнью Толстого в 1902 году. А когда поступили сведения о его выздоровлении, он выразил искреннюю радость: «Спасибо большое за хорошую весть о дорогом Льве Николаевиче».