Неизвестный Линкольн

В наши дни трудно даже представить, насколько шокирующим было такое высказывание служанки в 1781 году. Ведь тогда в Вирджинии не было ни одной общей школы, и больше половины правящего класса не умела писать даже свое имя, а вместо подписи практически все дамы высшего света ставили галочку. И тут появилась служанка, пожелавшая научиться грамоте. Видные люди штата назвали бы такое недопустимым, если не возмутительным. Но работодателю Люси идея пришлась по душе, и он взялся быть ее учителем. В тот же вечер после ужина хозяин позвал служанку в библиотеку и начал обучать буквам алфавита. После нескольких уроков он взял ее за руку, когда та держала перо, и показал, как нужно чертить буквы. Молодой аристократ обучал Люси довольно длительное время и, надо отметить в его честь, делал это очень даже успешно: до нас дошел экземпляр ее рукописи, судя по которому Люси писала достаточно красиво, с пышным и выразительным почерком. В нем отражены характер и индивидуальность автора. Кстати, она писала практически без ошибок, а если вспомнить, что орфография самого Джорджа Вашингтона была далеко не идеальной, то достижения служанки можно смело назвать значительными.

Вечерами после занятий учитель и ученица садились рядышком и под сиянием восходящей луны любовались страстно танцующим пламенем камина. И, конечно же, она влюбилась в своего хозяина и доверилась ему. Но доверилась больше, чем нужно было… Начались тревожные дни, пропал сон, она не могла нормально есть, вид стал бледным и вялым. Игнорировать правду было уже невозможно, и Люси все рассказала своему любимому.

Сначала он даже подумал о женитьбе, но недолго: последовали мысли о семье, друзьях, социальном положении — осуждение окружающих, сплетни, неудобные сцены… Такое было недопустимо.

Вскоре служанка и вовсе стала ему мешать, и, выдав ей немного денег, хозяин выгнал ее, подальше от себя.

Со временем окружающие начали показывать на Люси пальцем и избегать ее. А одним воскресным утром она выдала по тем временам небывалую сенсацию: принесла своего внебрачного ребенка в церковь. «Добрые» прихожане были в недоумении: одна из них встала и потребовала: «Выгнать эту шлюху немедленно».

Это стало последней каплей: отец Люси не смог больше терпеть оскорбления в адрес своей дочери. И, погрузив в повозку свое незначительное земное имущество, семья Хэнкс выехала через камберлендский проход на дороги Дикого Запада. Вскоре они обосновались в Форт-Харроде, Кентукки. Здесь их никто не знал, и Люси удавалась намного эффективнее лгать про мужа.

Но в Форт-Харроде Люси была так же привлекательна и дружелюбна с мужчинами, как и в Вирджинии. Она была в центре внимания, и это даже льстило ей, так что на этот раз заблудиться было намного легче… Кто-то заговорил о ее распутстве, начались сплетни, и в конце концов случай был детально обсужден у Энн Макгинти. И, как уже было сказано, именно с ее помощью жюри присяжных обвинила Люси Хэнкс в прелюбодеянии. Как полагается, было издано соответствующее уведомление, но местный шериф, знавший, что для обвиняемой закон не имеет особой важности, положил судебную бумажку к себе в рюкзак и поехал охотиться на оленей, оставив ее в покое.

Все это произошло в ноябре. В марте присяжные снова собрались. И снова появились уже знакомые женщины с теми же сплетнями и клеветой против Люси, утверждая, что непристойная девка должна ответить в суде на выдвинутые против нее обвинения. Естественно, было издано еще одно уведомление, но дерзкая и смелая девушка порвала ее и швырнула в лицо судебным приставам. Следующее заседание присяжных было намечено в мае, и на этот раз, без сомнения, Люси была бы арестована, если бы не появление в гуще этих событий некоего молодого человека: его звали Генри Спэрроу. Он прискакал к хижине Люси, оставил свою лошадку у двери и, войдя внутрь, наверняка сказал следующее: «Люси! Я не могу допустить, чтобы эти глупые женщины несправедливо обвиняли тебя в непристойном поведении. Я люблю тебя и хочу на тебе жениться». В общем, было сделано предложение руки и сердца.

Но, невзирая на трудности, Люси не бросилась в его объятия, поскольку не хотела дать еще один повод для сплетен — якобы Спэрроу был вынужден на ней женится. «Мы должны подождать Генри, — ответила она, — я должна доказать всем, что могу жить с достоинством, и если через год ты все еще захочешь жениться на мне, то я выйду за тебя». 26 апреля 1790 года Спэрроу взял с нее слово, и через год они поженились. Кстати за этот год не было слышно ничего о судебных заседаниях по делу Люси.