Неизвестный Линкольн

Но Буту больше еды теперь нужна была информация: он постоянно требовал от Джонса рассказать ему новости, наивно полагая, что нация будет приветствовать его действия. И, когда Джонс принес ему газету, вместо желанных одобрений он нашел только всеобщее страдание и жестокое осуждение своих действий. Больше тридцати часов он скакал в сторону Вирджинии, через адские муки. Но насколько бы они ни были адскими, их нельзя было и сравнить с душевной болью, которая мучала Бута теперь. Конечно, он ожидал, что Север будет его проклинать, но когда увидел то же самое и на страницах газет из Вирджинии, от отчаяния и разочарования чуть не сошел с ума: Юг, его Юг был против него, порицая и унижая его действия. Его называли жалким трусом, беспощадным головорезом и наемным убийцей, после стольких грез быть признанным, как второй Брут, и восхваленным, как современный Вильгельм Телль. Эти нападки терзали Бута, словно змеиный яд: для него это было хуже смерти. Но даже в этой ситуации он никоим образом не осуждал свои действия, обвиняя в происшедшем всех, кроме себя и Господа Бога: он был просто орудием в руках Всевышнего и Божественным началом был выбран для убийства Авраама Линкольна. А единственной его ошибкой было то, что он служил «слишком дегенеративным» людям, чтобы быть правильно понятым. Именно эту фразу он написал в своем дневнике — «слишком дегенеративным». Там были и следующие строки:

«Если бы мир открыл мое сердце, одним этим я бы стал великим, но я не стремлюсь к величию… У меня слишком великая душа, чтобы умереть как преступник».

Скрываясь под лошадиной шкурой, в сырой яме вблизи «Зекиа Суамп», Бут выплеснул все из сердца в пафосных и трагичных записях своего дневника:

«Голодный, простуженный и вымокший, я лежу здесь в отчаянии, ощущая против себя руку каждого. И почему? Потому, что сделал то, что прославило Брута, и то, что совершил великий Телль. Я повалил величайшего тирана, который когда-либо был известен, а теперь выгляжу как обычный головорез, хотя мои действия были не порочнее, чем их… Я не надеюсь получить какую-либо пользу… Думаю, я поступил правильно и не сожалею о нанесенном ударе».

Когда Бут писал эти строки, три тысячи детективов обыскивали каждую щель и каждый куст южного Мэриленда: пещеры, дома, заброшенные здания, прочесывалось все, даже грязные болота «Зекиа Суамп». Было приказано доставить Бута живым или мертвым. К тому же за его поимку обещали огромное вознаграждение — примерно сто тысяч долларов.

Иногда Бут слышал голоса кавалеристов, высматривающих придорожную территорию всего в двухстах ярдах от них. Лошади сыщиков ржали и фыркали, зовя друг друга, беглецы стали опасаться, что их лошади могут откликнуться и тем самым выдать себя. Так что Херолду пришлось ночью отвести лошадей в «Зекиа Суамп» и застрелить. Но не тут-то было: через два дня появились падальщики. Сначала они только парили высоко в небе, но постепенно приближались и в конце концов стали кружить прямо над убитыми животными. Птицы могли привлечь внимание детективов, которые наверняка опознали бы кобылу Бута.

Как бы то ни было, он решил найти другого врача. И ночью 21 апреля, спустя неделю после убийства, его вызволили из ямы и усадили на лошадь, принадлежавшую Томасу А. Джонсу. Преступники снова направились в сторону Потомака. Время оказалось идеальным для такой цели: все вокруг было покрыто густым туманом, и в жуткой темноте едва можно было заметить проходящего мимо человека. Будучи верным псом по своей натуре, Джонс правел их до самой реки. Они шли через поля и фермы, подальше от больших дорог. К тому времени солдаты и сотрудники секретной службы уже повсеместно разыскивали беглецов, и Джонсу приходилось пройти вперед около пятидесяти ярдов, осмотреться вокруг и только убедившись, что все чисто, тихонько свистнуть: для Бута и его напарника это значило, что путь свободен, и они тут же догоняли своего проводника. Несколько часов они испуганно следовали за тихим звуком, пока наконец дошли до крутого обрыва, с которой узкая, кривая тропинка вела к реке. Среди сильного ветра доносились глухие звуки вод, бьющихся о прибрежные камни.

В течение последней недели военные обыскивали весь Потомок, разламывая каждую лодку в долине Мэриленд. Но Джонс и здесь перехитрил их благодаря своему чернокожему слуге Генри Роуланду, который рыбачил в этих местах и каждый день прятал свою лодку в прибрежных кустах. Так что, когда беглецы достигли берегов реки, для них все уже было приготовлено. Бут выразил свою благодарность Джонсу и, отдав ему семнадцать долларов и бутылку виски за лодку, направился к берегам Вирджинии, которая находилась всего в пяти милях.