Неизвестный Лысенко

Что же касается «камня преткновения» — наследования приобретённых признаков, — то российские генетики стали считать, что опубликованный обзор Л. Я. Бляхера (1971) как бы подводил итоги многолетней дискуссии, утверждая его отсутствие. При этом иная точка зрения на эту проблему отводилась без всякого обсуждения. Например, когда редактор издания Большой Советской Энциклопедии указал В. Я. Александрову на желательность литературной ссылки в рукописи его статьи «Цитология» на иные мнения о механизмах наследственности, чтобы показать возможность иных интерпретаций, он отказался: «Выходит, я рекомендую читателю после ознакомления с хромосомной теорией наследственности обогатить свои познания статьями Лысенко и Нуждина. Пришлось поднять скандал» (Александров 1992, стр. 242). Конечно, такая слепая позиция генетиков нанесла ущерб нашей науке, закрыв дорогу альтернативным научным исследованиям. И подобная научная ограниченность победившей стороны стала расцветать в то время, когда знаменитый биохимик Б. Эфрусси, наш соотечественник, уже сказал: «Не всё, что наследуется, — генетическое» (Efrussi 1953).

Следует отметить, что зарубежные ученые, далекие от корпоративности российских генетиков, были в научном отношении более корректны в своих действиях и суждениях, чем наши ученые, историки и писатели. Вот пример. Выдающийся генетик-эволюционист Ф. Г. Добржанский, эмигрировавший из СССР ещё в 1920-е годы и резко несогласный с теоретическими взглядами Т. Д. Лысенко на проблемы генетики и эволюции, сделал то,

^{Перевод Ф. Г. Добржанским на английский язык книги Т. Д. Лысенко «Наследственность и её изменчивость»}

чего никто из отечественных генетиков не делал раньше и не делает сейчас: он представил англоязычной научной аудитории взгляд Т. Д. Лысенко на проблемы эволюции, переведя в 1946 г. на английский язык его книгу об изменчивости (Lysenko 1946) и отметив в предисловии, что оставляет за собой право критиковать его. Или вот статья знаменитого английского генетика Дж. Б. С. Холдейна (Haldane 1940), одного из создателей современной эволюционной теории, под названием «Лысенко и генетика», в которой он научно разбирает различные утверждения Т. Д. Лысенко, и где соглашается, а где не соглашается с ним, а потом заключает, что «учёные не безгрешны» и все они могут делать большие ошибки, приведя в качестве примера великого Луи Пастера.

Но это были учёные, придерживавшиеся этических принципов. Из научной и учебной литературы по биологии, изданной у нас за последние десятилетия, лишь учебник по генетике М. Е. Лобашёва (1967) содержал краткое, на четверть страницы, описание научных достижений Т. Д. Лысенко. И это всё! … Больше никто и никогда ни в СССР, ни в новой России в своих научных монографиях и лекционных курсах не сказал ни слова о научных открытиях Т. Д. Лысенко. Единственное, что сейчас используется историками науки и самими учеными, так это только созданное ими самими клише: критика Т. Д. Лысенко — это одновременно и критика государственного строя СССР. Авторство и приоритет Т. Д. Лысенко, и соответственно — советской науки, в сделанных им научных открытиях были принесены в жертву созданному для целей пропаганды отрицательному его образу.

Именно на примере академика Трофима Денисовича Лысенко, чье имя сегодня сделали синонимом научного невежества, я хотел бы показать (не замалчивая отрицательных сторон его деятельности, но извлекая из забвения его положительные черты), что сформировавшееся в общественном мнении представление о научном вкладе и административной деятельности того или иного ученого может сильно расходиться с действительностью.

Сегодня научное имя Т. Д. Лысенко намеренно забыто.

«Лысенкоизм» в нынешней российской науке

— Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили!

— Всех учили! Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?

Евгений Шварц «Дракон»

Справедливо адресуемая Т. Д. Лысенко чрезвычайная концентрация научно-административной власти действительно нанесла огромный вред нашей науке, генетике — в частности. Однако это не его изобретение: Т. Д. Лысенко отрабатывал орудие подавления своемыслия всех, в том числе — и учёных, до него уже опробованное государственными мужами царской и советской России. Следующие поколения советских, а ныне — российских ученых XXI века, в том числе и генетиков, отошедших от науки и научно-этических принципов, воспользовались им в полной мере и ещё более усовершенствовали это орудие. Концентрация власти и финансов в руках нынешних администраторов от науки с пышными научными регалиями достигла размеров, которых не было во времена Т. Д. Лысенко.