Неизвестный Нестор Махно

Город молчит… Море молчит… Небо молчит… Только степь гудит… Наши глотки гудят… В твою славу, за твою жизнь, Украина, и — пусть! гудят перед нашей смертью!

Город заговорил:

— Дывись, Яким Хруш упал.

— Хто там около ранетых остановывсь? А ну, вперьод!

— Дывись, Трохим Конура упал.

— Вбыт. А ну, ходом!

Дивись, Украина! Дивись! Партизаны идут, не идут — летом рвут. Ах, пули бьют, бьют… По наше мясо плачут, кричат. Чуешь, Украина? Чуешь, мати?!

В цепи и матросы, бригаде в помощь данные, летят. Ходом! Ходом!

Жарко бежать в атаке, тяжело бежать. Двести патронов на теле, и каждый патрон более пяти золотников.

Пули бьют, бьют… Глухим бы сделаться. А ну, не робеть! Швидче! Кто там в землю лезет?..

— Партизани! Товариство! А ну, разом, а ну, возьмем! Вперьод!

И, наискось держа винтовки затворами у глаз — хоть одна бойцу от пули защита! — кидаются партизаны к первым домам. За вильну Украину!

Опалены вражьими выстрелами брови и ресницы, и опять падают повстанцы. Умирающие дышат кислым запахом бездымного пороха.

Залегли все. Сливают кровь раненые, и идет от нее пар.

Примолк город. Белые держатся.

И когда примолк, — еще раз рев по его стенам шарахнул:

— Виддай Мариуполь!

Братки хрипят:

— А ну, дай море!

От бега тяжелых ног задрожал город.

— Отдай!

— Видда-а-ай!..

Третья бригада дивизии Дыбенко вошла в Мариуполь. Белых — в пыль. Штаб бригады быстро и победно дал телеграмму: «Мариуполь занят».

2 апреля 1919 года начдив Дыбенко отстучал в Совнарком УССР телеграмму:

«Взятие Мариуполя велось под моим командованием. В боях отличились 8-й и 9-й полки, артиллерийский дивизион, разбив наголову противника, захватив богатую военную добычу. Стойкость и мужество полков было неописуемое. При наступлении полки обстреливались со стороны противника и французской эскадры из 60 орудий. Несмотря на губительный огонь противника, полки шли без выстрела до соприкосновения с противником, после чего под командованием доблестного командира 8-го полка, неоднократно отличавшегося в боях т. Куриленко, бросились в атаку. Укрепления противника были взяты штурмом. Во время штурма мы потеряли 18 убитых, 172 раненых. Противник опрокинут был в море. Прошу награждения командира 8-го полка т. Куриленко орденом Красного Знамени».

О батьке Махно — ни слова. Как будто бы его и не было в Мариуполе. Кстати, начдив и комбриг были одного возраста — с разницей в год [Нестор был старше], но симпатии друг к другу не испытывали. Их отношения хорошо демонстрирует фото, сделанное в Бердянске [вариант — в Пологах]: возле эшелона стоят маленький Махно в папахе и почти гигант — по сравнению с батькой, Дыбенко в фуражке со звездой.

Они рядом, но… каждый из них как бы сам по себе. Они чужие.

А кто такой т. Куриленко, известно?

Известно. Его фамилия даже в махновской частушке упоминается:

Єх, яблучко, та із листочками,

Їде батька Махно із синочками,