Неизвестный Нестор Махно

7 мая 1919-го в Гуляй-Поле побывал уполномоченный Совета обороны, член большевистского ЦК Л. Б. Каменев. На встречу с ним Махно прибыл с фронта, причем как раз из Мариуполя. Здесь как будто таится вторая возможность награждения. Однако Каменев относился к Махно настороженно и тон его бесед с Махно очень подозрителен. Вряд ли после таких разговоров Лев Борисович вдруг пожаловал бы батьку орденом. А распространенная версия, что орден Нестору Ивановичу вручил в бронепоезде Клим Ворошилов 4 июня 1919 года, попросту не выдерживает никакой критики. 4 июня Махно уже был объявлен Троцким вне закона, и Ворошилов на бронепоезде был послан, чтобы захватить его».

Однозначно интересные рассуждения. К ним могу лишь добавить, что Льву Каменеву батька Махно подарил свой портрет с такой подписью: «Тов. Каменеву. На память о посещении Гуляй-Поля, 8 мая 1919 года. Батько Махно».

Портрет этот широко известен: на нем батька изображен одетым в полувоенный френч, он при шашке и затянут ремнями.

Теперь что касается замечания автора книги о том, что будто бы «сохранилась фотография комбрига Махно с орденом на груди».

Такой фотографии нет. Есть снимок, на котором батька запечатлен… с нагрудным знаком командира Красной Армии. Существовало немало вариаций этого знака, но во всех случаях основой был венок из дубовых и лавровых листьев и красная эмалевая звезда на его фоне. В центре звезды — золотистое изображение скрещенных молота и плуга.

К слову заметить, мало кто знает, что среди символики, используемой Красной Армией, присутствовала не только звезда, но и… свастика. В виде свастики, в частности, выглядел наградной знак командиров Юго-восточного фронта Красной Армии в 1918—1920 годах.

Что рассказа матушка Галина

Осенью 1998 года, когда, наверное, впервые на государственном уровне — с участием государственных чиновников, ярко и массово в Гуляйполе отмечался день рождения Нестора Махно, я познакомился с внучатым племянником Нестора Ивановича Виктором Яланским — внуком Карпа Махно, старшего брата батьки-атамана. Причем он был не один, а в сопровождении солидного, весьма серьезного мужчины, в котором легко угадывался бывший военный. Это был Вадим Зиньковский, отставной полковник-танкист, сын Льва Зиньковского — легендарного Левы Задова, начальника контрразведки махновской армии.

Вадим Львович приехал в Гуляйполе из Геленджика, о чем я и узнал от него во время нашего недолгого разговора.

Общались мы возле кафе, где гости праздника собирались отобедать, опрокинув, естественно, рюмку-другую за батьку Махно. На долгий разговор поэтому просто не было времени. Ну, а после обеда уже было не до серьезных разговоров…

А с Виктором Яланским я еще раз встретился летом 2002 года. В тот год — постановлением президиума Украинского фонда культуры, ему и киевской журналистке, родом из Гуляйполя, Ларисе Веревке была присуждена Международная премия им. Владимира Винниченко в области украинской литературы и искусства — за книгу «Нестор и Галина».

Лауреат предъявил нам медаль, полагавшуюся к премии, рассказал о работе над книгой, сюжет которой, оказывается, он обговаривал даже с женой Нестора Ивановича — матушкой Галиной, как ее вежливо называли махновцы — во время одной из встреч с ней [из махновской частушки: «Ура! Ура! Ура! Пойдем мы на врага — За матушку Галину, За батьку — за Махна!»].

В книгу вошли около 120 уникальных фотографий и документы, сберегавшиеся в семье Виктора Яланвского в течение десятилетий. И беречь их было от кого. В 1985 году, например, дом Яланских подвергся трехчасовому обыску.

— Но нашли тогда чекисты, — заметил Виктор Иванович, — мелочь. Основные документы я закопал в огороде. До них никто не добрался.

Как всегда, мы куда-то торопились, поэтому пришлось распрощаться с хозяином, договорившись, правда, об обстоятельной беседе в недалеком будущем.

А в недалеком будущем Виктор Иванович умер. От нашей последней с ним встречи у меня только его фото и книга «Нестор и Галина» остались.