Неизвестный Пири

Вершины почти всех ледяных холмов были испещрены расщелинами, где-то больше, где-то меньше, и одна из них, покрытая легкой, снежной аркой, чуть было не стоила жизни моему другу. Мы толкали сани, как обычно, до тех пор, пока их концы не оказывались на противоположных краях расщелины. Я перескочил через нее, чтобы подтянуть наш санный плот, в то время как Майгор его толкал. К несчастью, прыгая за мной, он поскользнулся, наступил на снежную арку, обрушившуюся под его весом, и провалился в расщелину, цепляясь за заднюю часть саней, передок которых резко рванул вверх, едва не вырвавшись из моих рук. На мгновение сани повисли, качаясь на краю пропасти, и жизнь человека зависела от того, упадут они или нет. Мне все-таки удалось удержать их, и голова Майгора появилась из расщелины; сани медленно наклонялись, и Майгор, бледный, но улыбающийся, выбрался на лед. Чуть поодаль от того места неприятное, хотя и неопасное приключение ждало уже меня: когда я спускался в ледниковый ручей глубиной по колено, чтобы перетащить «Свитхарт» и «Принцессу Тиру» через него, поток сбил меня с ног, я оказался в глубокой впадине ниже этого места, а затем поток с головокружительной быстротой увлек меня вдоль своих полированных краев. Моя беспомощность в борьбе с этим потоком, едва более 6 футов шириной и 5 футов глубиной, буквально взбесила меня, и как только на отмели появилось место, где можно было упереться заостренным концом моих снегоступов, я вскарабкался на крутой берег и побежал на помощь Майгору, который с трудом удерживал полупогруженные сани, борясь с течением потока.

Опасный спуск благополучно завершился. Расставшись с «рыжебородым, голубоглазым другом Майгором», Пири затеял еще одну трехдневную «разведку большого льда». В одиночестве он прошагал 25 миль, а затем вернулся по своим следам к палатке; началась буря. Пири делится своими чувствами:

Эта уединенная прогулка в молчании, унынии и бесконечной шири «большого льда» произвела на меня огромное впечатление.

Нельзя не поразиться настойчивости лейтенанта и его преданности начатому делу, его жизненным ресурсам и вдохновению. Для автора цепь событий из молодой жизни Роберта Пири: карта Фрайбурга, строительство причала в Ки-Уэсте, сражения с болотами в Никарагуа, несколько безрассудная вылазка в год 30-летия на «большой лед» в Гренландии – создает образ могучего, волевого человека, отличный пример для юноши, желающего с пользой для мира проявить себя. Очевидно, что Пири готов не только говорить, но и страдать за дело, не только мечтать, но и самозабвенно творить.

Пири рассказал маме: