Неизвестный Пири

Нигде на всей поверхности большого ледникового потока не было найдено следов человека, сходившего с ледника. Вывод был неизбежен: Вергоев, переходя ледник, вероятно, в туманную погоду, поскользнулся и упал в одну из бесчисленных зияющих расщелин. Подобного рода несчастья ежегодно случаются в ледниках Альп. Большой ледниковый поток, где безвременно погиб наш товарищ, носит теперь имя Вергоева.

В сноске к основному тексту книги Пири добавляет:

Поиски Вергоева в течение 6 суток вели все члены моей партии и экспедиции профессора Гейльприна, экипаж «Кайта» и девять эскимосов. Последним было обещано, что первый увидевший Вергоева получит ружье и ящик патронов. Поиски были прекращены после того, как стало ясно, что никакой надежды найти его нет.

На одном из наиболее заметных мысов лейтенант оставил запас продуктов, которых «одному человеку должно хватить больше чем на год».

…Я просил туземцев предпринять все возможные усилия, чтобы найти Вергоева. Если же он придет когда-нибудь в их поселения, они должны позаботиться о нем, как обо мне самом, а я, вернувшись сюда следующим летом, вознагражу их так щедро, что они даже представить себе не могут.

В Доме Красной Скалы 23 августа Пири оставил письмо:

Джону Вергоеву

Минералогу Северо-Гренландской экспедиции 1891–1892 годов

Уважаемый сэр,

Мы сделали все, чтобы найти Вас в течение прошлой недели силами всего отряда, но безуспешно. Цепляясь за мизерную надежду, что у Вас еще может быть все в порядке, я оставил для Вас [запасы]…

Все эскимосы будут заботиться о Вашем комфорте в меру своей способности и проведут Вас на мыс Йорк весной следующего года, где вельбот остановится для Вас. Рекомендую Вам добраться до мыса Йорк не позднее 1 июня.

С уважением,

Роберт Пири, командир Северо-Гренландской экспедиции 1891–1892 годов

Вергоев сделал последнюю запись в своем дневнике двумя неделями раньше. Грустные слова: «Вторник, 9 августа 1892 года. Температура в 7 утра – 36,5°, мистер Джибсон обратил мое внимание на снегопад; я увидел несколько снежных хлопьев. Вместе с тем это самое теплое время года, и снег кажется странным».

Фредерик Кук прокомментировал смерть Джона Вергоева по-своему: «Он был энтузиастом, который не пожалел ни времени, ни денег, ни самой жизни ради Пири. С ним обращались, словно с эскимосской собакой. Когда я видел его в последний раз в лагере, он, весь в слезах, рассказывал о несправедливости Пири. Миссис Пири (я упоминаю ее весьма неохотно) тоже сделала многое, чтобы отравить ему жизнь, и об этом Вергоев только и говорил. В конце беседы он произнес: “Я не хочу ехать домой на одном корабле с этим человеком и этой женщиной”. Это последние слова, которые я от него услышал. Он так и не поехал домой на корабле Пири, а пошел через ледники, где остался навеки, провалившись в синюю пасть трещины».

Эти слова написаны в книге «Мое обретение полюса» в пору резкой и скандальной полемики между Куком и Пири. Думаю, доктор Кук субъективен, но и Пири не откровенен. Отчитываясь самым подробным образом о поисках Вергоева и прочувствованно сообщая о скорби, он нигде не упоминает о своем явном или неявном, но существовавшем конфликте с Вергоевым. С точки зрения политеса все верно. Лейтенант вовсе не заинтересован в каких-либо упреках в свой адрес.