Неизвестный Пири

Следующей весной и летом я должен завершить исследование северной земли, которую я обнаружил прошлым летом… вернусь в сентябре на корабле, который придет за мной. После моего возвращения мне нужен еще год отпуска, во время которого я планирую читать лекции и писать книгу. Мое пребывание на Севере по времени будет не дольше, чем это было раньше, и я не нацелен завоевывать Северный полюс, да и не планируется никакая работа, которая не была бы достаточно обычной, безопасной и простой…

…Я верю, милая мама, что все же совсем скоро твой сын станет известнее Стэнли и ничто не омрачит поставленный мной рекорд.

Но прежде предстояло кое-что сделать: получить отпуск, найти деньги, собрать команду и подготовить снаряжение.

В ответ на прошение об отпуске пришел отказ. В резолюции министра Трейси говорилось, что инженер-строитель Пири направлен на верфь в Норфолк. Успехи путешественника вызывали очевидную ревность у военных коллег; общее мнение состояло в том, что негоже быть лейтенантом на флоте, носить военную форму и не прослужить на корабле и одного дня. Неприязнь со стороны морских офицеров будет сопровождать Пири долгие годы, до тех пор пока он не уйдет на пенсию в чине контр-адмирала.

Президент Американского географического общества генерал Вистар поверил во все географические открытия Пири и, как пишет Брайс, «впечатленный планами и решимостью Пири… связался с министром Трейси, убеждая его отменить все приказы и предоставить Пири отпуск».

Ходатайство подействовало – Пири отпустили, и он не забыл услугу – в 1895 году вершину к северу от скалы Флота он назовет горой Вистар.

Чтобы добыть деньги, Пири взялся за лекции. Он прочел 165 лекций за 106 дней!

Мэтт Хенсон, одетый в полярные меха, и пять ездовых псов украшали лекционные залы. Когда выступление затягивалось, собаки начинали выть, вынуждая Пири закончить рассказ. Сбор денег продолжался даже перед отходом судна «Фэлкон»[32], на котором разместились члены экспедиции. Экскурсия на корабль, заваленный снаряжением, стоила 25 центов – желающих были тысячи.

В состав новой партии Пири позвал в первую очередь тех, кого уже проверил в Гренландии: Кука, Аструпа, Хенсона. Кук ответил: «…я решил, что пойду с вами в следующее путешествие…»

Пири не скрывал радости:

Надо ли говорить, как я счастлив услышать, что Вы готовы снова испытать опасности Арктики.

На следующий день после Вашего письма пришло письмо от Аструпа: длинное, страстное и полное энтузиазма. Он безумно хотел бы отправиться в путь еще раз, и я был более чем рад сказать ему «да».

Мэтт также полон желания поехать снова, так что большая часть моей старой команды будет со мной.

Но между Куком и Пири возникли разногласия. Друзья Кука, узнав, что он изучал гренландских аборигенов, попросили его выступить с докладом в Королевском медицинском обществе в Бруклине. После лекции многие слушатели настоятельно советовали Куку написать книгу о его медицинских и антропологических работах. Главный аргумент звучал убедительно: уникальные наблюдения, измерения и фотографии, сделанные в Северной Гренландии, приобретут ценность для ученого мира только в том случае, если сам автор, основательно проанализировав их, сделает выводы. Согласившись с коллегами, Кук попросил у Пири разрешение на публикацию.

Казалось бы, исследования доктора Кука, оформленные в виде научного произведения, могут быть только плюсом для Пири – организатора и руководителя экспедиции. Но он отказал Куку.

В контракте были прописаны права Пири, и Кук подчинился, однако считал отказ несправедливым. Правда Кука состояла не только в законопослушности, но и в его собственных представлениях о честности и порядочности, и он известил Пири: «После второго и более внимательного рассмотрения вопроса об Арктике я определенно решил не участвовать в следующей экспедиции.

Я сожалею, что так поздно сообщаю Вам об этом, но надеюсь, что это не причинит Вам серьезного неудобства.