Неизвестный Пири

Моя дорогая!

Накануне нашего выхода на «большой лед» я пишу тебе то, что позже вручу сам. Не знаю почему, но я не могу собраться с мыслями и написать то, что хочу. Эта зима была для меня кошмаром… Моя жена, моя дорогая! Я целую место, на котором покоилась твоя голова, целую носочки моей голубоглазой дочери, а возле сердца я ношу последнее письмо от тебя и твой маленький флажок. Они будут со мной до самого конца, независимо от того, каким он может быть.

Я начинаю путь с провизией и снаряжением, которые состоят практически из ничего. Как ты увидишь из моего журнала, который находится в большем из жестяных сундуков под полом нашей комнаты, чудовищный снегопад прошлого лета похоронил на ледниковом покрове все мои запасы: галеты, молоко, гороховый суп, клюквенный джем, пеммикан и – хуже всего – спирт. В качестве топлива я вынужден использовать керосин… такого низкого качества, что при температуре чуть ниже нуля он становится похожим на сгущенное молоко. По этой причине я соорудил плитку, на которой можно поддерживать малый огонь, который будет гореть постоянно на протяжении всего пути к северу. Из мясного у меня есть оленина – частично приготовленная и частично сырая, а для собак – моржовое мясо. На себе мы сможем унести только рационы, которых нам хватит на дорогу к Индепенденс-фьорду и обратно, а также чай, молоко и галеты, рассчитанные на трехмесячный поход…

Свои сани, сделанные по гренландскому образцу, я назвал «Джозефина» – по имени женщины, которую люблю; маленькие прицепные сани в честь своей дочери я назвал «Чопси»[42]. Поход я начинаю с 35 собственными собаками и с 30 собаками, взятыми напрокат. Со мной идут четверо местных жителей… обещавшие сопровождать нас в течение 10 дней, за которые мы должны пройти путь больший, чем прошлой весной… Мне было очень непросто добыть собак, и я смог добиться этого только благодаря преданности норвежского участника экспедиции [Аструпа], который ранее сказал местным жителям, что вернется сюда через год или два, и если они подержат для него этих собак, то за каждые две собаки они получат по ружью. Я сам должен по ружью членам судовой команды Ингерападу и Акпалисуалио[43]… С другими я просто договорился… Из трех бивней нарвалов… – один для Эмиля[44], чью доброту я никогда не забуду, один для Бриджмена[45], который более чем заботлив, и… еще один – для тебя.

Миссис Пири. Подпись из книги Р. Пири