Неизвестный псевдоним Бога

В детстве у них была такая игра: они выбирали высказывание древних философов и пытались его оспаривать, для трех ботанов это было самое увлекательное развлечение на свете, не считая, конечно, шахмат. Бедному же Аристотелю обычно доставалось больше всего за его не всегда однозначные выражения.

– Так вот, сегодня я соглашусь с ним, только добавлю, что в нашем случае одна душа живет в трех телах.

Юрка, улыбаясь, хотел что-то ему ответить, но вместо слов у него получался странный скрип. От абсурдности ситуации Клим проснулся, но странный скрежет не прекращался. В окно светило яркое летнее солнце, а на подоконнике сидел виновник вчерашнего балагана, странный суслик, больше похожий на белку, черный, с пушистым хвостом, и внимательно смотрел на лежащего на столе Клима. Руки затекли, а фотографии с места происшествия, которые любезно ему вчера передал Максим, прилипли к ним.

– Привет, Дуса, – сказал Клим. – Будем знакомы, я вот о тебе много наслышан, можно сказать, вчерашний вечер у меня прошел под девизом «спасем суслика», так что заходи, не чужие мы с тобой уже.

К удивлению, суслик не убегал, а продолжал внимательно смотреть на Клима, делая вид, что понимает.

– Ты, наверное, друг мой, голоден, – догадался Клим и взял тарелку с орешками, которую вчера захватил с собой в комнату. Когда Клим проводил мозговой штурм, то орех помогал ему в этом стопроцентно. Это была привычка, переходящая в ритуал.

– Держи. – Клим поставил орехи чуть ближе к суслику. – Прости, всё, что осталось, я не ждал гостей. Да не бойся ты меня. – На этих словах он отошел от подоконника и сел обратно за стол. – Не буду я тебя ловить по одной простой причине – я тебя боюсь. Поэтому ешь спокойно и проваливай, желательно к своей новой хозяйке.

Впереди Клима ждал тяжелый день, ночью он набросал план, с кем необходимо встретиться сегодня и поговорить. Потихоньку, чтоб не разбудить маму, Клим принял душ и, даже не заходя в столовую, вышел из дома.

– Здравствуйте. – Навстречу ему во двор зашел участковый со смешным именем Арсений.

– Здравствуйте. – На самом деле Климу не очень хотелось терять время, и от неожиданной встречи он поморщился. Арсений, видимо, был наблюдательным человеком, потому что сказал:

– Не переживайте, я ненадолго. Вы мне показались человеком наблюдательным, поэтому хочу обратиться с просьбой. На вашу соседку, вероятно, готовится очередное нападение. Я не прошу следить за ней и охранять, но вы все-таки живете по соседству и, как говорит мне моя интуиция, либо работаете в органах, либо раньше были полицейским. В общем, у меня к вам просьба: если заметите что-то необычное, каких-то подозрительных людей рядом, сообщите срочно мне. – На этих словах Арсений протянул ему визитку.

После сказанного Клим смотрел на участкового уже совсем по-другому.

– Ну, с интуицией у вас всё прекрасно, – сказал он. – Я ваш коллега, правда, из столицы, здесь нахожусь в отпуске. Но у меня два встречных вопроса: первый – откуда такой интерес к моей соседке? Тут, как я понимаю, не ваша земля. И второй – с чего вы взяли, что на эту женщину-катастрофу готовится какое-то нападение?

– А давайте я вам расскажу всё в машине? Ведь вы куда-то спешили, вот я вас и подвезу. – Участковый был на редкость обаятельным парнем, и Клим сразу расположился к нему.

– С удовольствием, – сказал он. – Отвезите меня в гостиницу «Звезда».

* * *

Жуля уже третий день хотела умереть, мир потерял краски и стал плоским и бледным, как кадр на киноленте, словно застыл в вечности. У неё, как у тонкой натуры, такое бывало частенько, но сейчас имело большие размеры и глубину, чем обычно. Даже детское желание быть круче этой дуры Ташки Петровой не спасло и не привело её вчера в чувство. Постоянное внимание мужа и его любезное держание Жулиной руки казались ей лишь проявлением собственнического инстинкта и не успокаивали, а, наоборот, бесили, еще больше приводя в ярость. Лишь только звонок сыну за границу, где тот учился, немного смирил её с действительностью. Сейчас ей необходимо было найти способ вернуть себя, вытащить, как Мюнхгаузен за волосы, из этой трясины под названием депрессия, но пока решение не находилось. Платон раздражал её сейчас больше обычного, и она решила, что как только встанет на ноги, сразу разведется с ним и улетит в Европу к сыну. Всё: и подстриженная лужайка красивого дома, и огромный дог, и даже крепкий кофе в фарфоровой чашке – абсолютно все её сейчас раздражало. И даже подарок любимого человека сейчас приносил лишь боль.

– Джульетта, – услышала она голос ненавистного мужа. Он бежал по лужайке и радостно махал ей рукой. – Ты знаешь, я сейчас ехал домой и совершенно случайно встретил твою одноклассницу, ну, ту, которую мы видели вчера на похоронах.

Жуля, не разделяя радости супруга по этому поводу, рявкнула:

– Надеюсь, ты обрызгал её посильнее из лужи?

– Нет, – растерялся Платон. – Я предложил подвезти её – она шла с огромными пакетами. Очень милая женщина, я бы сказал, красивая, даже с учетом небольшого лишнего веса.