Неизвестный со станции Титлин

– Он вам уже рассказал?

Корвин виновато, как будто это он причина всех бедствий, кивнул. Его язык опять выдал неудобную информацию не в то время.

– Разговорчивый малый… Его мамы не стало, – пояснил Уэлен. – А его старшая сестра, несмотря на свой возраст, сама еще ребенок. Уверен, конечно, что она смогла бы позаботиться о нем – Айли ответственная, но не хотел ее обременять и отвлекать от учебы. Так что, я здесь с Питером один на один.

Корвин многозначительно кивнул, скорее от того, что не знал, что ответить или что дальше делать, а какой-то реакции от него ждали. Он никогда не умел общаться с людьми, особенно с малознакомыми. Он умел четко, не сворачивая, идти к своей цели, оживлять машины, делать такие вещи, которые другие считали нереальными или, по крайней мере, маловероятными. Но общение с себе подобными вызывало у него ступор, если не панику. Ему нужно было пристраститься к человеку, сработаться с ним, чтобы начать общаться открыто, не бояться сказать лишнего, не волноваться о чужих мыслях.

– Лабораторию ты увидишь завтра, – тем временем сказал Уэлен. – Я же могу общаться с тобой на «ты»?

– Конечно, – спохватился Корвин – он уже успел забыть, зачем его послали к этому британцу. – Можешь звать меня Алекс…

Акайо забрал Верчеенко с собой, а к Корвину приставил Хартли, таким образом, четко разграничив обязанности каждого. Проталкиванием науки вперед займется Олег, а он будет реализатором – верным помощником Игорем11, прихрамывая говорить «Да, хозяин» и нажимать рубильник по команде. Как итог: прогулка по внутреннему ботаническому садику станции с Уэленом Хартли – инженером-конструктором с неслабым послужным списком, который также, как и он, вынужден играть на вторых ролях.

– Акайо говорил уже, чем вы будете заниматься?

– Нет.

– О, это будет не по-христиански, практически бредово и невероятно весело, – улыбнулся Хартли.

– Мой любимый набор.

15.

– Сигнал в открытый космос? Серьезно? – негодующе переспросил Верчеенко, когда Акайо вывалил на него пуд непривлекательной информации.

– Очень мощный сигнал, – поправил его японец.

Верчеенко схватился за голову.

– Вы в курсе, что ко мне сегодня подходил профессор Мастерсон? Он просил меня ему помочь в разработках сверхлегкой ракеты для дальних полетов в космос. Он хочет попасть на Марс, Венеру, колонизировать Луну… А вы мне предлагаете запулить сигнал в космос?

Олег как будто надеялся, что японец сейчас громко рассмеется ему в лицо и, дивясь тому, какой же он доверчивый, вывалит реальную невероятную стоящую задачу из книг Жюля Верна, Герберта Уэллса или Айзека Азимова12: станции, свободно парящие в стратосфере, батискаф для изучения Марианской впадины, электроника позволяющая проникать в человеческое подсознание…

– Да, я предлагаю «запулить» сигнал в космос.

– Кто вас вообще финансирует?

– Много стран и отдельных заинтересованных людей. Это всемирный проект.

– Сигнал в космос? Всемирный проект?

– Я повторяю, – спокойно ответил Акайо. – Сверхмощный сигнал в открытый космос. Он доберется туда, куда иные сигналы не добирались, и сделает это быстрее, чем какие-либо другие. К тому же, мы надеемся получить отклик…

Верчеенко на несколько секунд замер, переваривая информацию. Думая о Герберте Уэллсе и Айзеке Азимове, он подразумевал несколько другое направление.

– Отклик? То есть… инопланетяне?

– Как хотите, так и называйте.

Он несколько секунд, не отрываясь смотрел на японца, пытаясь осознать, насколько тот сумасшедший и чем ему это грозит.

– Я могу отказаться от вашего проекта в пользу проекта Мастерсона?

– Вы можете им заняться после моего проекта, – тихо произнес Акайо, которому определенно не нравилась реакция будущего коллеги. – Контракт уже подписан. Так что, в ваших интересах помочь мне его закончить, как можно быстрее…

16.

– Звучит, как сказка, – Корвин плюхнулся на одну из широких мягких, больше похожих на изрядно похудевшие диваны, скамеек, которыми был усеян весь зал отдыха.

Огромное помещение, под которое выделили целый комплекс, вмещало в себя внутренний сад – идеальную ботаническую архитектуру, где можно было расслабляться грустными вечерами суровых русских зим, несколько столовых и автоматов с различной едой – от мороженного до немецких охотничьих колбасок, парочку спортивных площадок, предназначенных для командных игр, широкий бассейн на тридцать две дорожки, спорт-залы, лежаки, солярий, столики с настольными играми, диванчики с широкоэкранными плазмами и видеоприставками. Корвин четко зарубил себе на носу – ученые умели расслабляться и денег на это не жалели.

– Система контроля и распознавания со вшитым ограниченным интеллектом13 тоже звучала, как сказка, – ответил Хартли, усевшись рядом с ним. – Как, собственно, и ваш хваленый экзоскелет.

Корвин расплылся в улыбке. Признание от такого ученого, как Хартли, ласкало его не слишком раздутое эго. Шотландец со своими рыжими вихрами и трехдневной тараканьей щетиной, что весело блестела в свете ламп дневного света несомненно нравился ему.

– Вы в курсе?

– Ну, с АСУПИ я имел удовольствие общаться, а ваш экзоскелет нам бы очень пригодился…