Неизвестный со станции Титлин

– Профессор Йосси Кастор, – Геджани указал на худого сутулого мужчину за пятьдесят. Он каким-то образом сумел сохранить природный цвет своих редких черных волос на широком черепе от седины. Под огромным крючковатым носом красовалась густая черная щетина. – Мисс Ласкис, профессор Кастор – ваш непосредственный начальник.

Ласкис широко улыбнулась и пожала профессору руку. Кастор поспешил увести ее внутрь станции, что-то тихо бормоча, чтобы слышать его слова могла только новоиспеченная подопечная. Несмотря на всю свою харизму, он зачастую был невероятно нуден и не в меру бестактен.

Вся группа в комически нелепом молчании проследила, как тот уводит бедную девушку, испуганно озирающуюся по сторонам, будто ее похищали среди бела дня.

– Не бойтесь, – смягчил паузу Геджани. – Профессор не из буйных.

Группа разразилась умеренным вежливым смехом, который, в прочем, очень быстро потонул.

– Профессор Акайо Инитаро, – продолжил Гаджани. – Мистер Верчеенко и Мистер Корвин в вашем распоряжении.

Акайо выступил вперед. Он оказался среднего роста японцем с длинными черными волосами, туго завязанными в небольшой крысиный хвостик. Он был в шортах цвета хаки и широкой майке с каким-то замысловатым узором. На шее покоились огромные наушники, сквозь которые лились отголоски какой-то современной музыки. Для своих сорока лет он выглядел очень даже молодо, и скорее был похож на затюканного программиста, нежели на ученого с мировым именем.

– Добрый день, господа, – сказал он по-английски, поприветствовав вновь прибывших. – Можете звать меня просто Акайо. Надеюсь, мы сработаемся.

Тонкие губы Верчеенко растянулсь в вежливой улыбке.

– По-другому просто быть не может! – сказал он, и компания направилась внутрь станции Титлин.

11.

– Енот и Лис, станция Титлин приветствует вас, – послышался электронный голос АСУПИ, как только изумрудные голографические лучи исчезли из виду, просканировав Верчеенко и Корвина.

Акайо и Гаджани удивленно посмотрели в камеру, как если бы это было лицо системы. Охранник хотел было броситься извиняться перед ними, но Верчеенко остановил его одним движением руки, сделав это так изящно, что позавидовали бы сами представители палаты британских лордов.

– Все в порядке, – сказал он.

– Спасибо, АСУПИ, – протянул Корвин.

Ифран и Акайо переглянулись.

– АСУПИ – наша разработка, – улыбнувшись, продолжил Верчеенко. – Она общается со всеми официально, как слуга. Мы же хотели немного панибратства хотя бы для ее создателей. В нее вшит код. Так что… я – Енот, а Александр – Лис.

– Откуда такие прозвища? – усмехнулся Ифран, никогда раньше не слышавший от АСУПИ такого снисходительного обращения.

Верчеенко натянуто улыбнулся.

– Еще со студенческой скамьи…

12.

– Я в душ!

Не успели они войти в свою жилую комнату, как Верчеенко сбросил одежду и кинулся в ванную. Комнаты на станции были спроектированы на одного или двух человек. Им досталась с двумя койками.

– Не удивлен ни на секунду, – буркнул Корвин и начал раскладывать содержимое своего наплечного рюкзака.

В общем-то, вещей у Корвина оказалось немного: основную часть занимал бесформенный, угловатый, наполовину металлический, наполовину кевларовый7 предмет. Он осторожно вытащил его из сумки и поставил на свою тумбочку. Остальное место в рюкзаке занимали парочка маек и штанов, внушительный набор черных носков и трусов, предметы личной гигиены и всякие мелочи. В конце концов, он выудил из кармана рюкзака черные самодельные ножны из черно-зеленой плотной ткани. Внутри них покоился старый армейский нож. Корвину в свое время пришлось пободаться с руководством станции, чтобы ему разрешили пронести на нее «холодное» оружие, которое находилось при нем постоянно вот уже многие годы, со смерти его отца. Этот нож покинул его лишь однажды на целый год, когда он вынужден был прозябать свой талант и знания в солдатской шинели, маршируя под команды сержантов на плацу. Возможно, именно после этого у него появилась стойкая нелюбовь к военным, однако, она граничила с таким же стойким уважением. Как бы то ни было, после телефонных переговоров подполковник Смирнов разрешил ему иметь личное оружие под свою ответственность. Тем более что до сих пор оно использовалось только в технических задачах.

– Ничего себе! – за спиной послышался высокий голосок, говоривший по-английски.

Корвин, вздрогнув, оторвался от своих дел. В дверях их с Олегом комнаты стоял мальчик лет двенадцати. Короткие темные волосы отблескивали при свете ламп, худощавое, как и у большинства подвижных пацанов его возраста, тело было облачено в широкую майку со знаменитой фотографией Эйнштейна и длинные, до колен шорты – приблизительно в то же самое планировал переодеться сам Корвин. Мальчик не сводил глаз с ножа, который лежал на пружинящей поверхности матраса.

– Что там случилось? – крикнул Верчеенко сквозь заглушающий его шум включенной воды.

Мальчик поглядел на дверь в ванную, потом на Корвина.

– Так вы русские? – сказал он на этот раз по-русски с легким заграничным акцентом.