Неизвестный солдат

— Унион… совиет… сосиалист… тис… лист… к репу-плик-ик… Холотна, харасоо, маатуска… Диевуска… красни солтат… комсомолски, хоморавитса, булаева… свир… Та-ра-рай-ра-а… ра-ра рай… ра-а…

Тут очкарик понял, что причиной этой бурной речи послужила песня на чужом языке, которую пел он сам, а потому он сказал:

— Ну, я и по-фински умею. И пожалуй, будет лучше всего, если и ты будешь говорить по-фински.

— По-вински… по-свински… свинцовая дробь… Та-ра-рай-ра-а… Та-ра-рай-ра-а. Охотник на медведей Март-ти Китунен… Ри-ти, ра-ти, рал-ла… Зима пришла…

Коскела вдруг перешел на финский. Во все убыстряющемся ритме, скрежеща зубами, он хрипло запел:

— Замети, вьюга, бородушку, белоснежную головушку…

На последнем слове он вдруг встал и ударил прапорщика, который тоже поднялся с кровати. Прапорщик без чувств рухнул на пол, его очки отлетели в угол.

Ламмио бросился унимать Коскелу. Он пытался схватить его в охапку, но отлетел к стене, как варежка. А Коскела уже подхватил тяжелую скамью и начал размахивать ею в воздухе:

— Берегись! Включаю вторую скорость.

— Вилле, успокойся, — уговаривал его Карилуото, но Коскела его не замечал. Лежавший на кровати Ламмио молодой прапорщик схватил Коскелу сзади за руки и заставил его выпустить скамью, тут же подоспели и другие. Очкарик очнулся и выплюнул изо рта кровь. Ламмио позвал Миелонена, и тот прибежал вместе с другими вестовыми.

— Свяжите его!… Свяжите!

Коскелу повалили. Пять или шесть человек навалились на него, но он ворочался под ними, словно медведь. В конце концов им удалось связать его тремя ремнями, но, несмотря на это, он бормотал сквозь зубы:

— Меня не сломить, черт побери. Меня не сломить…

Затем Коскелу под усиленным конвоем понесли к его палатке. Карилуото шел рядом, увещевая его всю дорогу, так что в конце концов Коскела обратил на него внимание:

— Ты кто?

— Я Карилуото. Неужели ты меня не узнаешь? Я твой старый друг.

— Ну, здравствуй, — кивнул ему Коскела. — Привет, ребята. Куда мы направляемся?

— Отдыхать. Ты устал.

— Устал? Коскела никогда не устает… Пришел из Хярми Антти-Большой… С песней и вот с такой бородой…

«Процент потерь» был велик и в палатке. На ногах оставались только Рокка и Ванхала. Мяяття единственный лег спать по собственному желанию, остальных сон сморил в разгаре празднества. Ванхала ставил пластинки, Рокка рассказывал ему истории, чтобы хоть как-то убить время:

— Вот слушай… Я всегда ношу с собой этакий маленький календарь. И вот как-то раз пошел я с женой проведать ее родных и стал листать календарь, а тесть и спрашивает меня: «А что в твоей книге написано про то, как завтра будет ловиться рыба?» Я прочел: «Рыба об эту пору в движении и хорошо идет в сети». И что ты думаешь? Наутро старик тесть возвращается с большим уловом домой и говорит: «Наш Томмо тоже покупает себе всякие книги, да только не те, какие нужно». Старик был вне себя от радости. Но в другой раз, когда он спросил меня, я опять прочел ему ту же чепуху, а он ничего не поймал и так разозлился, что три дня со мной не разговаривал.И моя жена тоже расшумелась на меня: мол, я насмехаюсь над ее старым отцом.

Ванхала крутил пластинку, качая головой, но все же засмеялся и сказал:

— Баба нашумела… Все бабы шумят.

— Моя давно уже не шумит. Знаешь, Отрастил Брюхо, что нужно делать с бабами, когда они злятся?

— Колом по мягкому месту, хи-хи-хи.

— Нет. Я подхватываю ее и начинаю отплясывать польку, и тогда она успокаивается, черт подери… Но что за дьявол! Кто это? Кого они тащат? Они убили Коскелу?

Рокка и Ванхала кинулись навстречу солдатам, которые несли Коскелу, и Рокка еще издали крикнул:

— Какого черта вы его несете? Что с тобой, Коскела? Тебя избили?

— Привет, старый боец-одиночка… Кто кого избил?

Коскелу опустили на землю, и Карилуото прошептал Рокке:

— Постарайтесь уложить его спать. Он разбуянился, ну и пришлось его связать.

Рокка развязал путы Коскелы и повел его в палатку. Тот не сопротивлялся. Он не отдавал себе отчета в происходящем и лишь бормотал, идя рука об руку с Роккой:

— Здравствуй, старый ветеран Тайпале. Споем «Лотту Лункрени»? В конюшне кони грызут сте-е-е-ны…

Оказавшись в палатке, Коскела скоро уснул. Рокка укрыл его плащом и снова вышел наружу. Ламмио пытался скрыть опьянение, но это плохо ему удавалось, хотя скандал и развеял немалую часть винных паров. Взглянув на валявшихся прямо на земле солдат (кое-кого из них стошнило рисовой кашей, съеденной в честь торжества), он сказал:

— Хорошо… Очень хорошо… Не удивлюсь, если и взвод тоже в таком же состоянии. Что это здесь пили?

— Брагу… Он показал себя молодцом, наш мальчик, хотя теперь только мы с Ванхалой и держимся на ногах. Мы бы и гостям поднесли, да все вышло…

— Оставляю полувзвод на вашу ответственность, пока Коскела и Хиетанен не проспятся. Ну а если вдруг тревога?