Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.

Выступление Козлова было построено весьма умело. Оно учитывало желание большинства горожан каким-то образом выйти из тупиковой для них ситуации конфронтации с властью. Козлов, апеллируя к массовому комплексу вины перед властью, свалил всю вину за организацию беспорядков на неких «хулиганствующих элементов», «застрельщиков погромов», которых он отделил от большинства жителей города. Тем самым у массы горожан, в той или иной степени участвовавших в волнениях, появилась надежда остаться в стороне. Ссылаясь на встречу с «группой представителей», во время которой, как мы помним, на самом деле произошел весьма резкий, на высоких тонах разговор, Козлов утверждал, что именно «представители» «поставили вопрос о порядке в городе и на предприятиях», попросили членов Президиума ЦК КПСС «выступить по местному радио и выразить наше отношение к беспорядкам».[870] (Очевидец встречи, как выяснила И. Мардарь, ничего подобного не запомнил.) Расстрел толпы 2 июня был парадоксальным образом представлен чуть ли не инициативой рабочей делегации, требовавшей навести порядок.

Одна подтасовка потянула за собой другую. Козлов утверждал, что участники «беседы» вернулись на улицу и «пытались рассказать собравшимся о встрече с нами. Однако хулиганы не давали им возможности говорить».[871] В таком контексте события 2 июня выглядели уже как столкновение властей, поддерживаемых большинством честных людей города, и каких-то «хулиганствующих элементов», людей преследующих «не благо народа, а иные — корыстные цели, или людей, поддавшихся на удочку провокаторов».[872] Большинство горожан, составлявших толпу 1 и 2 июня, получали как бы обещание индульгенции от ЦК КПСС, а значит, и надежду избежать наказания. Аргумент существенный, власть ведь уже продемонстрировала свой жестокий норов.

Разделив жителей Новочеркасска, на «чистых» и «нечистых», Козлов намекнул и на возможные уступки (пообещал разобраться с недостатками нормирования труда и торговли), но никакой надежды на отказ от повышения цен не оставил. Да еще и представил позицию участников новочеркасской забастовки как некую конфронтацию со всеми «советскими людьми», которые, оказывается, повышение цен «встретили с пониманием и полностью поддерживают».[873] Наконец, сфальсифицировав ход событий, Козлов подал дело так, что требование демонстрантов о встрече с представителями высшей власти, якобы, уже было им и Микояном выполнено. «Вчера и сегодня мы побывали на предприятиях», — утверждал Козлов. Просто, мол, рабочие НЭВЗ попали в число изгоев: члены Президиума ЦК КПСС, якобы, посетили только те заводы, которые «добросовестно трудятся» и «выполняют производственный план». Следуя пропагандистской модели того, как должны вести себя лидеры «подлинно народной власти», Козлов уверял даже, что они с Микояном «беседовали с рабочими на улицах города.[874] В действительности никаких встреч 2 июня не было вообще, а 3 июня Козлов и Микоян встречались только с благонадежным коммунистическим активом НЭВЗ и навестили более или менее лояльный завод синтетических продуктов. О встречах на улицах ничего доподлинно не известно.

Судя по всему, речь Козлова по радио, хотя и обозначила перелом ситуации в пользу властей, тем не менее никакого особенного магического эффекта на участников волнений не произвела. Во время и после выступления Козлова сотрудники КГБ зафиксировали «отдельные злобные выкрики и угрозы». Восстановление же порядка в городе после 17 часов дня, вероятно, в гораздо большей мере было связано с эффективностью полицейских мероприятий и комендантским часом (в ночь с 3 на 4 июня было задержано 240 человек[875]), блокировавших действия «зачинщиков» и «экстремистов» и лишавших их питательной почвы — многочисленной толпы.

В тот же день, 3 июня, было возбуждено уголовное дело в отношении активных участников массовых беспорядков по признакам ст. 79 УК РСФСР. Его принял к производству заместитель начальника отделения Следственного отдела КГБ при СМ СССР подполковник Д. Ф. Щебетенко, возглавивший команду из 26 следователей.[876] В Новочеркасске и близлежащих городах (Ростове, Шахтах, Таганроге) работали присланные из центра 140 оперативных и руководящих работников КГБ во главе заместителями председателя Ивашутиным и Н. С. Захаровым.[877]