Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.

Кроме попыток выдать этническую конкуренцию и культурные различия за несовместимость социальных целей и ценностей, а попросту говоря политизировать этнический конфликт, представив конкурентов «врагами социализма», некоторые участники бытовых межличностных ссор в своих целях использовали репрессивную инерцию послесталинской политической системы. Они приписывали личной вражде качество политического противостояния и через доносы в «органы» также пытались втянуть власти в конфликт на своей стороне.[350]

Попытки «вытянуть» бытовые этнические конфликты на уровень «большой политики» и заручиться поддержкой «начальства» отклика в «Москве» не нашли. Но этническая напряженность в Чечено-Ингушетии, жалобы на двусмысленность и взрывоопасность ситуации, в которой по вине власти — прошлой и нынешней -- оказались в конце концов все этносы, просьбы дагестанских, осетинских и русских переселенцев помочь им выбраться из Чечни заставили советское руководство обратиться хотя бы к очевидным решениям. 12 апреля 1957 г. (спустя целых три месяца после восстановления чечено-ингушской автономии!) Совет Министров РСФСР принял специальное решение о дополнительном переселении с территории Чечни и Ингушетии. Желающих выехать оказалось значительно больше, чем первоначально планировали власти.[351] Экономические возможности принять переселенцев в Дагестане были, но совсем не там, куда предпочитали возвращаться люди. На этой почве в Дагестане даже начались внутриэтнические столкновения.[352]

Ситуация усугублялась тем, что параллельно с неожиданным наплывом переселявшихся назад дагестанцев шло плановое и неплановое возвращение в тот же Дагестан чеченцев (до 1944 г. на территории Дагестанской АССР проживало 4700 чеченских семей). Часть вернулась в общем потоке и самовольно расселилась в городе Хасавюрте и районе, а также в Казбековском, Новолакском и Кизилюртовском районах республики. Большинство, так же как и возвратившиеся дагестанцы, оказалось в тяжелых бытовых условиях, некоторые вообще без жилья и работы.[353] Неудивительно, что местные власти просили задержать на некоторое время хотя бы возвращение оставшихся чеченцев.

В большинстве случаев московские руководители старались не втягиваться в спровоцированный ими же этнический конфликт на чьей-либо стороне, что в принципе было единственно возможным решением. Но они фактически уклонялись даже от столь привычной для себя роли верховного арбитра — воплощения высшей справедливости, продолжая «тасовать» этносы в конфликтном районе Северного Кавказа, полагаясь прежде всего на полицейские меры контроля.

В итоге власти попали в своего рода порочный круг. Приостановить массовое и отчасти стихийное, плохо управляемое возвращение чеченцев и ингушей, «придержать» их в местах ссылки, а тем более в пути следования — значило создать многочисленные потенциальные очаги конфликтов. Либерализировать полицейский контроль, а значит, допустить стихийное и стремительное возвращение вайнахов на родину было не менее опасно. Этническая напряженность на Северном Кавказе и так достигла чрезвычайно высокого уровня.

В конце концов проблема приобрела Политическое значение, но решать ее пытались по-прежнему полицейскими мерами.

10 июня 1957 г. Президиум ЦК КПСС рассмотрел вопрос «О самовольных переездах семей чечено-ингушей в район города Грозного». Немедленно после заседания Президиума ЦК КПСС МВД отдало указания министрам внутренних дел Казахской, Киргизской, Узбекской, Туркменской СССР и РСФСР. Прежде всего опасались возникновения беспорядков и эксцессов на железных дорогах, где в эшелонах и отдельных вагонах скопилось к тому времени немало людей. На всех крупных железнодорожных станциях на пути репатриантов установили милицейские заслоны. К счастью, работникам МВД и милиции было «строжайшим образом запрещено применять к чеченцам и ингушам административные меры воздействия», которые могли бы вызвать те или иные эксцессы. Кое-кого удалось уговорить вернуться в места поселения и «ожидать организованной отправки на Кавказ».[354]

Власти надеялись успеть до того, как накал страстей достигнет критической отметки. В свою очередь, этнические конкуренты чеченцев и ингушей, прежде всего — русские, представители «имперского» народа, попытались подтолкнуть «начальство» к действиям. Но произошло это не в сельских районах, где условий и возможностей для широкомасштабного конфликта не было, а в столице восстановленной республики — городе Грозном.

Массовые беспорядки в Грозном (26–28 августа 1958 г.)

Грозный накануне волнений