Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.

В 1948 г. Зайцев чуть не попался на краже колхозного зерна. Сообщника арестовали и осудили, а Зайцев впервые продемонстрировал свой авантюрный и изворотливый характер. Он сумел скрыться без документов. На работу, находясь в бегах, умудрился устроиться без паспорта, а потом путем ловкой махинации добыл себе новый. Про свою жизнь Зайцев любил рассказывать разные героические вещи. Например, хвастался, что руку потерял на войне, писал в анкете, что освобождал Тулу, хотя немцев в Туле во время войны не было. В начале 1950-х гг. лихой авантюрист сумел устроиться на работу в торговлю. В то время он уже сильно пил, и дело закончилось растратой. От следствия сбежал, опять ухитрился получить новый паспорт. В 1952 г. предстал, наконец, перед судом и по жестокому Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» был приговорен за свое последнее художество к 10 годам лишения свободы. В декабре 1954 г. Зайцева условно-досрочно освободили. Полтора года он пожил на воле, работал в артели инвалидов в Новочеркасске. В августе 1956 г. получил два года лишения свободы за хулиганство. Под новый 1958 г. освободился и снова приехал в Новочеркасск. Менял разные места работы, временами не работал совсем. Много пил. Пропивал не только зарплату, но и одежду, как свою, так и сожительницы. В конце концов, Зайцев уехал из Новочеркасска в марте 1962 г. в Волгоградскую область. Там устроился на работу в совхозе.[823]

31 мая Александр получил 28 рублей казенных денег на приобретение красок для совхоза и 1 июня приехал в Новочеркасск. Запил горькую, спустил казенные деньги и, чисто по-русски махнув на все рукой, активно включился в волнения. Помимо ритуального сквернословия в адрес Ленина А. Ф. Зайцев призывал «к расправе над руководителями местных органов власти и военнослужащими, останавливал проходивший автотранспорт, требуя от водителей прекращения работы. Ворвавшись в горком партии, А. Ф. Зайцев проник на балкон, призывал бесчинствующих к активизации бандитских и погромных действий, требовал нападать на военнослужащих и отбирать у них оружие». Когда здание горкома КПСС было оцеплено военными, «Зайцев выкрикивал в их адрес грубые оскорбления, называл их „фашистами“, провокационно заявлял, что они якобы убивают инвалидов, детей и матерей, требовал выдать для расправы бандитам генерала, командовавшего воинскими подразделением, охранявшим здание, заявляя при этом: „Дайте нам этого генерала… мы его растерзаем“».[824]

«Погромная» программа все явственнее звучала в выступлениях на стихийном митинге. Ее активным «аранжировщиком» был 32-летний слесарь электродного завода Михаил Кузнецов. Родителей своих он не помнил, воспитывался в детдоме в Киеве, в начале войны был эвакуирован в Узбекистан. В 1945 г. из детдома сбежал, бродяжничал. Милиция задержала его как беспризорника и отправила в школу ФЗУ. Можно сказать, повезло! Проучившись 6 месяцев, Михаил получил специальность слесаря-инструментальщика. Начал работать во Львове. Но в мае 1950 г. бес попутал. Вместе с товарищем по работе утащил из заводского клуба радиоприемник с проигрывателем. Попал все под тот же злосчастный указ от 4 июня 1947 г., который многим людям поломал жизнь и озлобил против власти. За кражу радиоприемника Кузнецова приговорили к 8 годам лишения свободы. Иные за умышленное убийство получали меньше! К счастью, в 1953 г. Михаила освободили по амнистии. В 1959 г. он был замешан как «наводчик» в квартирной краже. Но в то время пошла мода на «общественные меры воздействия», и коллектив цеха взял Кузнецова на поруки, поскольку он «чистосердечно признал свою вину».[825] В том же 1959 г. у Михаила родилась дочь.

2 июня Кузнецов вместе со всеми остальными бросил работу, напился пьяным и очутился в толпе у здания горкома. По данным следствия и суда, М. А. Кузнецов не просто призывал к погромным действиям и к расправе над солдатами и офицерами, но и использовал стандартные приемы «революционного блефа», обычно эффективные при удержании колеблющихся сторонников в орбите влияния лидеров. Слесарь настойчиво повторял, что в Новочеркасск из других городов идет «подмога». По признанию самого Михаила, его «программа-минимум» заключалась в выкриках: «Смелее вперед! Мы должны все громить, чтобы они знали нашу силу», имея в виду при этом, по его объяснению, «руководителей как малых, так и больших».[826]