Неизвестный Сталин

13 июля 1951 года в обкомы, крайкомы и ЦК КП(б) союзных республик и в областные управления МГБ было разослано закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности», составленное на основе резолюции от 11 июля. Это «закрытое письмо» не имело личных подписей и отправлялось в провинцию от имени ЦК ВКП(б). Это обычно означало, что в телефонный опрос были включены члены Секретариата ЦК и Оргбюро ЦК ВКП(б). В этом письме ЦК уже были намечены ясные контуры «дела врачей». В нем утверждалось:

«Комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) установила следующие неоспоримые факты… При допросе старшим следователем Рюминым арестованный Этингер, без какого-либо нажима, признал, что при лечении Щербакова А. С. имел террористические намерения в отношении его и практически принял все меры к тому, чтобы сократить его жизнь… Среди врачей, несомненно, существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства… Однако Абакумов признал показания Этингера надуманными, заявил, что это дело не заслуживает внимания, заведет МГБ в дебри, и прекратил дальнейшее следствие по этому делу…»[488]

Поскольку все действия по смещению и аресту Абакумова были проведены столь стремительно, то вопрос о назначении нового руководителя МГБ не был еще решен. Временно исполняющим обязанности министра госбезопасности был назначен его заместитель Сергей Огольцов. Но он как генерал-лейтенант не считался достаточно авторитетным кандидатом на столь высокую должность.

Поиск подходящей фигуры на пост министра госбезопасности занял почти месяц. Эта задержка была крайне необычной. Окончательное решение, безусловно, принимал Сталин. В конечном итоге новым министром 9 августа 1951 года был назначен Семен Денисович Игнатьев. Он перешел в МГБ с должности заведующего отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б). Считается, что Игнатьева рекомендовал главным образом Маленков, так как тот был из его «команды». В действительности у Маленкова в аппарате ЦК ВКП(б) не имелось какой-то особой «команды».

Берия, как показали дальнейшие события, был против назначения Игнатьева. Он стремился к назначению министром своего друга Сергея Арсентьевича Гоглидзе, который с января 1951 года, вернувшись из дальневосточной ссылки, работал начальником Главного управления транспортной охраны МГБ СССР[489]. 26 августа 1951 года Гоглидзе назначается первым заместителем Игнатьева. Игнатьев не был профессионалом и не знал специфики следственной работы в МГБ. Все основные следственные дела перешли под контроль генерал-полковника госбезопасности Гоглидзе, который начал свой чекистский стаж в 1923 году в Баку, под руководством Берии.

Был повышен до ранга генерал-майора и Рюмин. Его также назначили одним из заместителей министра госбезопасности. Он стал старшим следователем не только по «делу ЕАК» и новому «делу врачей», но и по «делу Абакумова». По этому делу были арестованы почти все деятели центрального аппарата МГБ, бывшие по национальности евреями. В сионистскую «группу Абакумова» попали полковник Андрей Свердлов, сын Якова Свердлова, соратника Ленина; генерал Леонид Эйтингон, организатор убийства Троцкого в 1940 году и заместитель Судоплатова по «Бюро № 1»; профессор Григорий Майрановский, создатель лаборатории МГБ по производству ядов, токсинов и психотропных веществ; полковники Я. М. Броверман, Наум Шварцман, Л. Ф. Райхман и некоторые другие.

Однако все эти реорганизации в МГБ не дали Берии и Маленкову каких-либо серьезных новых возможностей в борьбе за власть. Игнатьев не был склонен исполнять чьи-либо инструкции, кроме тех, которые исходили лично от Сталина. Сталин, безусловно, понимал, что выдвижение Гоглидзе на пост первого заместителя Игнатьева означает усиление позиций Берии. Но для равновесия он предоставил возможность Хрущеву и Булганину рекомендовать их кандидата на ключевой пост заместителя министра госбезопасности по кадрам.

Эту должность в августе 1951 года занял Алексей Алексеевич Епишев, близкий друг Хрущева и второй секретарь ЦК КП(б) Украины в 1946–1950 годах. После возвращения Хрущева в Москву и реорганизации ЦК Украины Епишев был переведен и Одессу первым секретарем обкома партии[490]. Получить перевод из одесского обкома на пост начальника кадров МГБ было бы невозможно без личного решения Сталина, его подпись была в это время нужна для перемещения не только секретарей обкомов, но даже и райкомов. Благодаря Епишеву в оперативные службы МГБ начали привлекаться партийные работники.