Неизвестный Сухой. Годы в секретном КБ

Майора Осиповича перевели служить в город Майкоп, поскольку боялись покушения на его жизнь со стороны мстительных корейцев, проживающих на Сахалине.

Полковник Корнуков получил повышение и через 15 лет стал командующим ВВС России.

Глава 11 НАУКА КОНСТРУИРОВАНИЯ

Мой тыл

Мы познакомились в троллейбусе 20-го маршрута. Ехали на работу примерно в одно и то же время. Когда я вошел в троллейбус на Пушкинской площади, место рядом с ней было не занято. Она была в серенькой шубке из искусственного каракуля, и ее лицо почти закрывал малиновый платок. Но я все-таки разглядел чудные голубые глаза. На улице Поликарпова я выходил, а она ехала дальше в Хорошево-Мневники, где преподавала в младших классах школы

На следующее утро я уже стоял на своей остановке и смотрел в окна подъезжающего троллейбуса. Если ее не было, я ждал следующего. Так продолжалось около месяца. Мы уже здоровались. Ее имя было Майя, и ей было двадцать лет. Но вот однажды… Мы встретились вечером в переполненном троллейбусе другого маршрута, когда она задержалась в школе на родительском собрании. Я еде протиснулся к ней. Теперь мы уже сошли вместе на ее остановке у Моссовета. Я проводил Майю до дома, и только теперь она дала мне номер своего телефона.

Потом я пригласил ее на лыжную прогулку в Переделкино с моими друзьями. Тогда в «Волгу» Моисея Локшина нас набилось восемь человек. Лыжи были наверху на багажнике. Инна Левко на правах хозяйки располагалась на переднем сиденье рядом с мужем, а мы с Фредом Корецким и Витей Захаровым держали наших дам на коленях к моему вполне понятному читателю удовольствию. Катание с пологих горок под Переделкином было прекрасным.

Но Майя простудилась, лежала с температурой и разрешила навестить ее. Этот трехэтажный «доходный» дом внутри двора, скрытый большим сталинским красавцем на углу улиц Горького и Огарева, стоял здесь уже несколько столетий. Поднимаюсь на третий этаж. Длиннющий коридор и двери, двери. Точно, как у Высоцкого, «…на тридцать восемь комнаток всего одна уборная…» Когда я вошел, то обнаружил, что эта «комнатка» превращена в уютную квартирку. Фанерные перегородки образовали малюсенькую прихожую-кухню, столовую с телевизором и диваном, а также темную спаленку где помещалась одна кровать и платяной шкаф. Майя жила с папой и мачехой. Моя коробка шоколадных конфет позволила избежать неловкости первых минут. Я ушел через час, мечтая о новой встрече. Мы ходили в Дом литератора, в Дом архитектора. Гуляли по весенней Москве, бродили по стадиону «Лужники». Она убегала, а я не мог ее догнать. Пляж Серебряного Бора. А потом я катал ее на мотороллере.

Отпуск летом 1963-го мы решили провести вместе на черноморском побережье Крыма. Но ей надо было взять с собой пятилетнего племянника Костю, ослабленного перенесенной недавно дизентерией. Майя прекрасно справлялась с ролью мамы. А я проявлял заботу о них обоих. Поселок Солнечногорское казался мне тогда райским местом. Правда, мясо мы ели только несколько дней, когда в соседнем доме зарезали бычка. В поселковом магазине Майя покупала заплесневшие плавленые сырки и обрезала их снаружи. Но было теплое море, пляж, походы в горы до большого водопада и любовь.

Поженились мы 7 сентября. Свидетелем жениха был конструктор нашей бригады крыла Юра Тюрин. Это число мы с Майей отмечаем уже сорок четыре года.

Через год родилась наша дочка Леночка, а еще три года спустя — сын Павлик. Перед рождением нашей дочки завод мне выделил две небольшие комнатки в коммунальной квартире в большом ведомственном доме авиационного завода № 30 на Ленинградском проспекте у улицы Правды. Для нас с Майей это была огромная радость. Дом строили в 30-х годах для руководящих работников авиазавода. Эта квартира когда-то предназначалась для одной семьи. Высокие потолки, паркетные полы, лифт, черный ход и мусоропровод — все это были атрибуты самого высокого уровня жилья довоенной постройки. Нашими соседями были пожилые супруги Эрних и работница завода Маруся с юной дочерью. Эрних работал механиком в заготовительном цехе завода и был мастер на все руки. Мы дружили, и он рассказывал мне, как объедался сухой полукопченой колбасой, когда в 1939 году, будучи солдатом, «освобождал» Западную Украину.

Наша с Майей первая ночь на ватных матрацах на полу собственной жилплощади. Наша первая тахта с румынской полированной под орех тумбой для постельного белья, платяной шкаф, кушеточка с голубым поролоновым матрацем. Первая своя стиральная машина, первый наш телевизор «Авангард» с экраном 25 см, который мы купили под Новый, 1965 год.

Через несколько лет меня вызывает Евгений Алексеевич Иванов и говорит, что они сейчас подыскивают квартиру для Павла Осиповича. Он предложил мне проехать с шофером и посмотреть теперешнюю квартиру Сухого на Соколе. Если моя квартира подойдет Павлу Осиповичу, то мне отдадут его квартиру, а моим соседям выделят по однокомнатной квартире в доме завода.