Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны)

Острота «еврейского вопроса» в эпоху Первой мировой войны и русской революции определялась еще и чисто демографическим фактором, ибо в начале XX в. в трех сопредельных империях — Австро-Венгерской, Германской и Российской — жило три четверти всех евреев мира (90% евреев Европы), причем «сосредоточены они были в театре назревающих военных действий, от Ковенской губернии (затем и Лифляндии) до австрийской Галиции (затем и Румынии)»⁵⁰. Положение евреев в сравнении с остальным населением прифронтовой полосы было особенно тяжелым. Постоянные издевательства, унижения, а то и погромы со стороны военнослужащих русской армии — главным образом казачьих частей, — дополнялись кампанией по обвинению в шпионаже и симпатиях к врагу. Всего во время Первой мировой войны около 500 тысяч евреев было насильственно выселено из прифронтовых губерний и переселено во внутренние губернии России.

Итак, с самого начала Первой мировой войны значительная часть населения западной части Российской империи стала по причинам религиозно-национальной вражды жертвой произвола собственного правительства. В этой трагической ситуации, когда «просвещенные» и «высокогуманные» союзники России — правительства Англии, Франции и США, — почитали за лучшее не вмешиваться, списывая эту проблему на счет «естественных» издержек войны, особенно неоценимой представляется поддержка, оказываемая евреям со стороны общественных и, в первую очередь, еврейских организаций, взявшихся за помощь энергично и умело. Тут было действующее с 1880 (и в городах вне черты) хорошо налаженное ОРТ (общество ремесленного труда среди евреев). ОРТ работал в кооперации с <...> «Джойнтом» («Комитет по распределению фондов помощи евреям, пострадавшим от войны»)⁵¹. Все они широко помогали еврейскому населению России. Тут и — возникшее в 1912 ОЗЕ (Общество охранения здоровья еврейского населения); оно ставило своей задачей заниматься не только прямым лечением евреев, но и открытием санаториев и амбулаторий для евреев, также и общей сангигиеной, уменьшать коэффициент заболеваемости, вести «борьб[у] с физической деградацией еврейского населения» (подобной организации еще не было нигде в России). Теперь, с 1915, оно устраивало для еврейских переселенцев на их пути и местах назначения — питательные пункты, летучие врачебные отряды, госпитали, амбулатории, приюты, консультации для матерей. — А с 1915 возникло и ЕКОПО (Еврейское Общество помощи жертвам войны); <...> ЕКОПО создало разветвленную сеть уполномоченных, обслуживающих еврейских беженцев в пути и на местах, подвижные кухни, столовые, снабжение одеждой, занятиями (бюро труда, технические курсы), сеть детских учреждений и школ. Великолепная организованность! — ведь вспомним, что обслуживали они примерно 250 тысяч беженцев и переселяемых⁵².

И.М. Троцкий, находясь с 1914 г. в нейтральной Дании, также подключился к кампании помощи еврейским беженцам, возглавив «Скандинавский центральный комитет помощи пострадавшим от войны евреям» («Skandinawiske centralkomiteen for de ved Krigen ulykkelig stillede Jader»). Напрямую сотрудничая с «Джойнт» и ее руководителем, знаменитым филантропом и общественным деятелем Феликсом Варбургом, эта организация занималась поставками продовольствия для еврейского населения, проживавшего в зоне военных действий. В архиве «Джойнт» сохранились документы, свидетельствующие об интенсивности этого сотрудничества.

И.М. Троцкий был общественным деятелем «Божией милостью», — потребность служить людям была его второй натурой, — писал хорошо знавший его Андрей Седых⁵³.

К этому определению можно добавить, что для Ильи Троцкого — русского социалиста и либерала по убеждениям, благотворительность (цдака — ивр. Пі?7Х) была, по-видимому, единственной иудейской заповедью, которую он свято чтил, и во имя которой всю свою жизнь посвятил общественному служению. Ибо «благотворительность по своей важности равна всем остальным заветам вместе взятым»⁵⁴.

На благородной стезе взаимопомощи, еврейского образования и здравоохранения в эмигрантской среде подвизалась большая группа общественно-политических деятелей из бывшей Российской империи. Со многими из них у И.М. Троцкого сложились и на всю жизнь сохранились прочные дружеские и деловые отношения. Судя по сохранившейся переписке, особенно последних двух десятилетий жизни Ильи Марковича, можно с уверенностью утверждать, что он был по природе своей человек терпимый и не амбициозный, а потому ни с кем из своих друзей, соратников по общему делу и близких знакомых не ссорился. Для русского эмигрантского сообщества, за все время своего существования сотрясавшегося от громких скандалов и персональных конфликтов, подобный тип личности — явление исключительное, можно даже сказать, уникальное.