Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны)

Проживая с семьей в роскошной по тогдашним берлинским стандартам съемной квартире, И.М. Троцкий, как явствует из архивных документов, имел в собственности дом, находившийся неподалеку, в историческом районе Шарлоттенбург, по адресу Яговстрассе (Jagowstrasse)1. По всей видимости, он сдавал его внаем⁷⁰.

Официальный доход И.М. Троцкого, который он под присягой заявлял в своих обращениях в немецкие учреждения в середине 1950-х на предмет выплаты ему трудовой пенсии, составлял 1о ооо РМ⁷¹ в год — постоянная зарплата в ОРТ-ОСЕ, плюс гонорары от журналистской и писательской деятельности — около 4000 РМ в год. С учетом премиальных отчислений и командировочных можно говорить о сумме годового дохода в районе 15 ооо РМ, что совсем немало по сравнению, например, с аналогичным показателем для среднего служащего или квалифицированного рабочего, составлявшим примерно 3600 РМ⁷².

Итак, даже без учета доходов от предпринимательской деятельности, о которых можно лишь догадываться, а также сдаваемого в аренду дома, И.М. Троцкий относился к категории весьма преуспевших в Германии эмигрантов.

Помимо общественной деятельности по линии ОРТ-ОСЕ, И.М. Троцкий явно не чуждался личной благотворительности. Например, в рассылке просительного письма, составленного в 1932 г. Алексеем Гольденвейзером, который занимался поиском спонсоров для поддержки русской общегерманской газеты «Новый век», среди имен состоятельных берлинцев из числа русско-еврейских эмигрантов указано также и его имя⁷³.

В письме Дон Аминадо к И.М. Троцкому от 17 июля 1951 г.⁷⁴, поэт ностальгически вспоминает о его хлебосольстве, и о богатых приемах, которые Илья Маркович устраивал для симпатичной ему литературной братии у себя на квартире:

А еще прошу сердечно кланяться <...> Анне Родионовне, к<о-то>рую и по сей день вижу во главе длинного, уставленного яствами стола, на Kurfustendamm 191 в те баснословные года!

Как публицист И.М. Троцкий был не очень плодовит. В течение пятнадцати лет своего эмигрантского «сидения» в Европе (1922-1938 гг.) он опубликовал около 8о статей, примерно по 5 статей в год. Преимущественно его печатали в рижской газете «Сегодня». Таким образом, как уже отмечалось, основным источником его доходов была отнюдь не журналистика.

В статье-некрологе «Памяти И.М. Троцкого» Андрей Седых, говоря уже об «американском» периоде его жизни, особо отмечает, что в рамках своего литературно-общественного подвижничества он вел со многими литераторами, учеными, артистами постоянную переписку, — основной целью которой, помимо сугубо информационных и личных вопросов, являлась организация помощи нуждающимся деятелям культуры из эмигрантской среды.

С полным основанием эти слова можно отнести и к «европейскому эмигрантскому» периоду жизни Ильи Троцкого. Именно в эти десятилетия он стал ходатаем по делам русских литераторов, и эта форма общественной деятельности была для него не менее важной, чем работа на ниве еврейского просвещения и взаимопомощи.

Наиболее значительной в рамках этого рода деятельности явилась кампания по номинированию писателя-эмигранта Ивана Бунина на Нобелевскую премию в области литературы, в которой он принял самое активное и действенное участие, о чем речь пойдет ниже.

Л.М. Брамсон

Включившись в деятельность еврейской взаимопомощи, все институции которой координировали свои действия друг с другом, И.М. Троцкий особенно сблизился с рядом видных деятелей ОРТа, в первую очередь с Л.М. Брамсоном — выдающейся личностью как среди евреев-общественников XX в., так и российских политических деятелей дореволюционного периода.

Леонтий (Леон) Моисеевич Брамсон родился в Ковно (Каунас) 29 апреля 1869 г., там же обучался в гимназии, затем посещал юридический факультет Московского Университета, который закончил в 1890 г. Со студенческих лет выступал как публицист и общественный деятель, статистик.