Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны)

В наше время Синклера Льюиса знают главным образом историки литературы, но в период между двумя мировыми войнами его популярность была исключительной. Мастер социального романа, он выступал как остроумный критик «американского образа жизни», делячества, прагматизма страны, чьи достижения в технической области контрастировали с культурной скудостью. Стала популярной фраза Льюиса «Я люблю Америку, но она мне не нравится»¹⁷⁹.

Знаменитый американский литературный критик Генри Луис Менкен назвал его «анатомом американской культуры», а авторитетный историк американской литературы XX столетия Джеймс Лундквист считал, что:

Льюис вошел в литературу как раз в тот момент, когда вопиющая американская безвкусица XX в. становится очевидной даже для самих американцев. Когда <он> описывает, что происходит в малых и больших городах с домохозяйкой, бизнесменом, ученым, пастором, промышленником, он тем самым избавляет нас от страха, который преследует нас повсюду¹⁸⁰.

В своем знаменитом романе «Эроусмит» Синклер Льюис сказал, что, по его мнению, «критика — хорошая вещь, если только она не злобна, не завистлива, не мелочна...» И.М. Троцкий в этом отношении вполне мог рассчитывать на симпатию американского писателя, который в литературном плане, скорее всего, был ему не очень то интересен, однако как человек явно понравился. Несомненно, что ему импонировав ла активно проявляемая Льюисом антифашистская позиция, его социалистические взгляды, приверженность к либерально-демократическим ценностям. К тому же И.М. Троцкий не заявлял себя на почве литературной критики. Как отмечалось выше, он — очеркист, бытописатель, мастер актуальнаго репортажа и свидетель времени. Его статья о Синклере Льюисе — живой портрет, схваченный на ходу острым глазом опытного репортера-газетчика, без последующих проработок и лессировок, — ценный исторический документ:

По типу Синклер Льюис — рядовой американец, со всеми особенностями подлинного янки. Тонкий, изящный, эластичный, с чрезвычайно подвижным и моложавым лицом, ему никогда нельзя дать его сорока семи лет. На первый взгляд Синклер Льюис производит впечатление спортсмена или профессионального футболиста. И только некоторая асимметричность в лице и его правый как будто неправильно посаженный и пристально присматривающийся глаз привлекают к нему внимание. Человек богемы по натуре и глобтроттер¹⁸¹ по влечению, Льюис чужд тому, что принято называть манерами. Он держится со всеми и везде не только просто, но и весьма свободно, будто находясь в интимном кругу друзей. Так и ждешь, что он по американской манере вот-вот положит ноги на стол. За кафедрой минуты спокойно не постоит. Расхаживает по подиуму, жестикулирует, пребывая в постоянном движении. Вынужденный сидеть за бесконечными банкетными чествованиями, он и тогда успокоиться не может. Его рука, вооруженная пишущим пером, набрасывает на картах меню эскизы, шаржи и карикатуры. И в этом отношении Синклер Льюис недурной мастер. Свои автографы он иллюстрирует автокарикатурою. На иностранных языках Льюис почти не говорит. По-немецки кое-как объясняется. Там, где ему не хватает слов, ему приходит на помощь супруга. Миссис Льюис хорошая журналистка, живо интересующаяся европейской жизнью. Но она заметно держится в тени, избегая греться в лучах славы мужа. На чинных и корректных шведов Льюис производит впечатление сумбурной натуры. Их немного шокирует отсутствие у него манер и некоторая артистическая фривольность в обращении. Но как радушные и гостеприимные люди — стараются этого не показывать. <...> Чествуют и закармливают его, а заодно и тех, кого приглашают в качестве гостей на чествования, до невероятного. Бедняга Льюис не вылезает из смокинга и фрака. Прошлогоднему лауреату — Томасу Манну — писателю с неменьшим художественным весом и именем — далеко не оказывали такого внимания. <...> Объясняется это личностью того и другого писателя. Томас Манн слишком замкнут, глубок и, если так можно выразиться, маститен. Совсем иной — Синклер Льюис. Он доступней, проще и в нем ровно ничего нет от небожителя божественного Парнаса. В этом, вероятно, кроется залог внимания и интереса, которые к его личности обнаруживают потомки викингов. <...> <Однако> шведов <смущает> шум, поднятый американской печатью вокруг имени нобелевского лауреата, в связи с его сенсационной и малопочтительной для Америки лекцией.

Синклеру Льюису Нобелевская премия по литературе была присуждена «за мощное и выразительное искусство повествования и за редкое умение с сатирой и юмором создавать новые типы и характеры». В приветственной речи член Шведской академии поэт Эрик Карлфельдт сказал:

Да, Синклер Льюис — американец. Он пишет на новом языке — американском, на языке 120 млн. человеческих душ. Новая американская литература начала с самокритики. Это признак здоровья. У Синклера Льюиса характер первых переселенцев. Он — настоящий американский первопроходец.