Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны)

В стране у нас политически все спокойно. Ожидаем, когда новый президент возьмет, наконец, власть в руки. Нормализовать нашу разрушенную экономику не так-то легко — уже чувствуется новая волна инфляции. Шансы Аргентины на будущее хорошие, но как скоро наступит это «будущее» — не знаем.

Паулина и я Вас искренне обнимаем и желаем всех нахесов.

Ваш Миша.

В письме от 2 декабря 1963 г. Моисей Авенбург сообщает, что уже несколько раз:

Брал перо в руки и даже начинал писать Вам, но <был не в состоянии продолжать. — М.У.>. Тяжелое настроение первых дней после трагедии, стоившей жизни молодому Кеннеди⁶⁵, нас всех ошеломило. Да, в той или иной форме, но у всех, с кем бы я ни встречался, было такое же чувство горести и еще протест — против незаслуженной им печальной судьбы. И, тем не менее, дни проходят, и все в жизни входит в прежнюю колею. Roi ist mort, vive le Roi!⁶⁶ Первое выступление Джонсона⁶⁷ в парламенте — приличное, а если покажет, что есть у него характер и энергия, чтобы выполнить обещаемое, и не позволит реакционным силам поднять голову, то этим укрепит он надежду на достойное будущее.

Письмо Ваше от 9-го сего месяца я получил. Предлагаете Вы мне превратиться в «периодиста» — написать статью для газеты. Когда жил я в Нью-Йорке — лет 45 тому назад <1918 г. — М.У.> — в одной из газет <...> напечатали две мои статьи по поводу событий тех лет, происходивших в Аргентине. Даже была полемика в ответ на первую мою статью. Кто-то из аргентинского консульства отреагировал и послал в газету «реплику». Я написал ответ... и этим закончилась моя газетная деятельность.

Но, вот курьез! — Ваше письмо совпадает с письмом Меркина от 16 августа, в котором он просит, чтобы я написал свое мнение о последних событиях в ОРТе. Прочитал он где-то, что согласно Commision Derective⁶⁸ обещаются реформы и новая линия в работе. Случайно и мне дали слово и я «что-то там» сказал. Просил меня Меркин писать про это на машинке. С глазами у него не все «кошер» и ему трудно читать рукописные тексты.

Конечно, я это сделал. Не по-русски, а по-испански, написал пару страниц своих Reminiscences⁶⁹. Пишет он мне в ответ — 25.10., что «поражен чудесным стилем и глубоким знанием испанского языка <...>». Фантазия Меркина на этом не ограничивается. «Со всеми нюансами испанского языка письмо Ваше, — пишет он, — образец литературного стиля очень высокой марки и напоминает мне (ему!) эпоху так называемого эпистолярного романа прошлого века (Достоевский) и 18-го века — Mme de Stàil, Voltaire etc.» Вот это друг Меркин! <...> А Вы, Ильюша, просите у меня скромную статью для New York Times⁷⁰. Shame on you!⁷¹

Но оставим это. Моя жизнь пошла по другой дороге, которой я не совсем доволен, однако меня не спрашивали.

Положение в стране не так скоро нормализуется. Кризис еще во всем разгаре. Правда, политические страсти поутихли. Есть у нас правительство, а не «пантомима» <...>, но экономику не так-то легко на ноги поставить, тем более, что те, кто выиграл выборы, чувствуют себя обязанными выполнять программу, которую сами заявляли, когда были в оппозиции и им легко было обещать. <...> Аннулировать подписанные договоры с американскими и европейскими нефтяными фирмами легко, неясно только, какие результаты получатся. <...> Вы знаете, Ильюша, мое не восторженное отношение к капиталам, которые заправляют нефтяной отраслью во всем мире. Но именно поэтому надо бы быть осторожней. Все они тесно связаны общемировым капиталом, в доверии которого мы в такое время особенно нуждаемся для выполнения аргентинских обязательств. Но все-таки я оптимист и верю, что все это наладится. Аргентина не Персия, а кошмар Кубы служит им предупреждением не хватать чересчур за горло. <...> Ricardo будет у Вас к концу января. Тур его — Нью-Йорк, Вашингтон, Бостон, Чикаго. Затем — Сан-Франциско, Лос-Анжелес , Мехико, где у него в феврале конгресс по психиатрии. Лично Вам он передает искренние приветы.

Здание нашей фабрики мы еще пока не продали. Директора еврейской школы хотят купить дешевле, чем уже было подписано. Конечно, мы с ними не будем спорить. Это ведь еврейская школа. <...>

Дружески Вас обнимаю, Миша.

Письмо от 25 декабря 1963 г. начинается с описания рождественских праздников в Буэнос-Айресе: