Неизвестный Троцкий (Илья Троцкий, Иван Бунин и эмиграция первой волны)

В те далекие времена абы кто открыть газету не мог. Такое право считалось актом личного доверия правительства к издателю. Несмотря на свое солидное положение, Иван Дмитриевич Сытин, считавшийся во властных кругах либералом и мужиком, таких привилегий был лишен. Для создания газеты он открыл на третьих, вполне лояльных к власти, лиц некую фирму, которая и выпустила в 1895 году черносотенской направленности газету «Русское слово». Два года фирма, поддерживаемая Сытиным, вяло выпускала газету и «продала» ее Сытину в 1897 году в полуживом состоянии.

Несколько лет издание «не шло». <...> Но в 1901 году, после целой череды смен главных редакторов, этот пост занял известный фельетонист Влас Дорошевич⁹.

С этого момента начинается и «подъем» газеты, и превращение И.Д. Сытина в крупнейшего русского медиамагната.

Поистине неисповедимы пути Господни. Студент, которого Иван Дмитриевич когда-то обещал «в порошок стереть, буде он еще ко мне явится», за то, что тот издал в сытинской типографии переписанную им под своей фамилией гоголевскую «Майскую ночь, или Утопленницу», с годами превратившийся в известнейшего российского фельетониста, обсуждал с издателем условия, на которых он был готов принять газету. Подписанный 16 июля 1901 г. договор гласил: «Нужно уволить всех реакционных сотрудников; Сытин не должен вмешиваться в редакционную де-ятельность; Дорошевич в течение трех лет обязуется давать для «Русского слова” 52 воскресных фельетона в год, а также отдельные статьи по текущим вопросам общественной жизни, числом не менее 52 в год».

Надо сказать, что ни Сытин, ни Дорошевич особо не церемонились относительно соблюдения условий договора. Дорошевич, при всей своей огромной работоспособности, не мог выдержать такого бешеного творческого темпа, совмещенного с административной работой, а Сытин специально, в качестве инструмента давления, внедрил в редколлегию заместителем главного редактора своего зятя Благова, через которого и проводил свою политику.

Сразу после подписания договора Влас Дорошевич превратился в самого высокооплачиваемого журналиста России с окладом 50 ооо рублей в год¹⁰.

Как пишет Гиляровский,

С приездом В.М. Дорошевича <...> газета не только ожила, но и засверкала. И.Д. Сытин не вмешивался в распорядки редакции. Редактором был утвержден его зять, Ф.И. Благов, доктор по профессии, не занимавшийся практикой, человек весьма милый и скромный, не мешавший В.М. Дорошевичу делать все, что он хочет. В.М. Дорошевич, с титулом «короля фельетонистов» и прекрасный редактор, развернулся вовсю. Увеличил до небывалых размеров гонорары сотрудникам, ввел строжайшую дисциплину в редакции и положительно неслыханные в Москве порядки, должно быть, по примеру парижских и лондонских изданий, которые он осматривал во время своих частых поездок за границу. <...>

Когда В.М. Дорошевич появлялся в редакции, то все смолкало. Он шествовал к себе в кабинет, принимал очень по выбору, просматривал каждую статью и, кроме дневных приемов, просиживал за чтением гранок ночи до выхода номера. <...>

Гордый и самолюбивый всевластный диктатор «Русского слова», он привык благодаря слишком подчеркнутому «уважению» окружающих лиц к своей особе требовать почти молчания в своем присутствии. Его даже боялись¹¹.

«Русское слово» была газетой не только общественно-политической и литературной, но — и это особенно важно! — экспресс-информационной. Она не являлась «идейной» газетой, хотя на деле придерживалась кадетской ориентации. Но прежде всего «Русское слово» было коммерческим изданием:

«Русское слово» стало первой русской газетой, пошедшей по пути создания своих корпунктов на местах. «В Москве события не происходят, — заявил Дорошевич, — в Москве есть только происшествия, а все события — в Петербурге». Поэтому первым и главным корпунктом стал питерский. За ним открылись харьковский, киевский, варшавский, хабаровский... В редакции, которая в 1904 году переехала в собственный, устроенный на манер парижских издательств, дом на Тверской (№ 18), ни на минуту не смолкали телефоны. Новости доходили сюда с потрясающей быстротой. Сам министр финансов граф Витте говаривал при встрече с Дорошевичем:

— Такой быстроты в собирании сведений нет даже у правительства. — Так на то мы и газета, — нахально задирая нос, отвечал журналист. В короткий срок московская газета, прозванная современниками за оперативность «фабрикой новостей», превратилась в самый читаемый и авторитетный российский печатный орган с ежедневным тиражом, приближавшимся к миллиону экземпляров¹².

Интересные сведения о «Русском слове» сообщает Владимир Гиляровский в своей книге «Москва газетная»¹³: