Читаем Неизвестный В.Я. Пропп. Древо жизни. Дневник старости полностью

Крепко Тебя обнимаю! Веемы шлем Тебе и всем Твоим сердечный привет и добрые пожелания!

Твой Виктор.

Р. S. Очень жду весточки!


Таруса, 3.VIII.1970 г.

Дорогой мой Волюшка!

Только что получил Твое письмо от 28. VII (уже из Репино). Вот это для меня радость! Теперь я знаю, что у Тебя все идет, хоть и медленно, очень постепенно, но верно, и именно в том направлении, как нужно – к прочной стабилизации. Должен сказать, что ведение инфарктного больного в этой больнице, – план этого ведения, – вызвали у меня чувство удовлетворения и даже, пожалуй, некоторой гордости за медицину. Чувствуется, что имеется научная основа (широкое обобщение сотен наблюдений), что постепенность повышения нагрузок на сердце регламентирована, а не является результатом индивидуальной интуиции отдельного врача. – От всего сердца все мы приветствуем Тебя с возвращением в домашнюю обстановку, с освобождением от общества венеролога и беспозвоночного (!) биолога, от принудительного слушания радиопередач… Я эти бесконечные разговоры и звуки, шумы тоже переношу плохо. И хорошо мы понимаем, что загородная тишина кажется сейчас Тебе райским отдыхом и счастьем.

<…> Немного о нас.

Я писал Тебе, что мы сняли две комнаты и веранду. Веранда остеклена с двух сторон, имеет площадь 12 кв. м. Остекленные стороны выходят на север и восток. Она полна света, особенно утром, а погода все время солнечная! На этой веранде стоит моя кровать, и я ежедневно вижу утреннюю зарю и восход солнца! Обзор с веранды очень широк: наш дом находится в высшей точке этой части города, и я с веранды через крыши ближайших домов вижу далекие поля, перелески и во все стороны необъятное небо! У меня от избытка света даже глаза устают, но эта масса света очень повышает настроение. В итоге всего, нынешнее лето для меня хорошее, удачное, приятное. Причем немалую роль в этом играют ежедневные сеансы живописи, проходящие в компании трех очаровательных молодых девушек: нашей Татуси, Софик и Анаит. Кстати, законченный мною вчера портрет Анаит кажется мне удачным <…>.

Обнимаю Тебя! Все мы горячо приветствуем Тебя и Елизавету Яковлевну, которой пришлось пережить так много волнений и трудностей в связи с Твоей болезнью! И Анастасия Яковлевна всегда была на своем посту связи и информации!

Поправляйся, дорогой, крепни и пиши мне!

Виктор.

Мы будем здесь до 18. VIII.


(В Тарусу) 6.VIII.70.

Дорогой Витя!

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное