Неизвестный В. Я. Пропп

В нашем семинаре обычно занималось не более полутора десятков человек. В те годы его участниками были Ю. Юдин, М. Чередникова, ставшие профессиональными фольклористами, да еще те, кто волею судеб нашел иную стезю филологической деятельности: Ю. Серов, П. Дунец, И. Концевая, В. Воронов и другие. Занятия постоянно посещал и И. Земцовский. Окончив к тому времени филфак, он учился в консерватории, не порывая связей с семинаром.

Среди нас незримо присутствовали и А. Горелов, К. Сергеева (Корепова), А. Подгорная (Мартынова). Они учились до нас. Но Владимир Яковлевич их часто вспоминал, и мы их знали задолго до того, как впервые увидели. А позднее, закончив университет, и сами заглядывали в наш семинар. Занятия шли, как и прежде, в среду, все в те же часы. Ничто не менялось в ритме фольклористической школы. Теперь в ней учились А. Некрылова, Л. Ивлева... В числе участников семинара были и зарубежные студенты. А подчас и преподаватели других вузов страны проходили здесь стажировку.

Так или иначе у В. Я. Проппа занимались те, кто любил фольклор, кто хотел и умел работать. Случайные же люди, заметив холодно-сдержанное выражение лица руководителя, как-то сами собой исчезали. Тем более, что на филфаке всегда можно было отыскать заветный уголок, где желающим получить зачет по курсовой, не прилагая особых усилий, жилось вольготно. Обычно в такого рода пристанище собиралась многочисленная публика, весьма разношерстная: начиная с истинных приверженцев предмета и кончая откровенными лентяями. Справедливости ради надо сказать, что и таким семинаром руководил яркий, маститый ученый. Но, будучи от природы человеком мягким, добросердечным, — а это мгновенно чуяли студенты всех поколений, — он не мог не приветить очередного беглеца. Да и в самом деле, куда же бедолаге было податься!

Нет, В. Я. Пропп был не таков. Не случайно позднее, когда он стал заведующим кафедрой, преподаватели (не студенты!), имея в виду строгость нрава и немецкое происхождение В. Я. Проппа, назвали его в шутку «железным канцлером». Наверно, это сказано слишком сильно. Но что правда, то правда — наш Учитель любил порядок.

Организационно работа семинара распадалась на два периода. Им предшествовал своего рода пролог. Прежде всего определялись темы курсовых работ. Тема выбиралась обязательно с учетом пожелания студента, которое, как правило, ограничивалось предпочтением того или иного жанра в качестве объекта исследования. Наш руководитель уточнял тему, называя конкретный сюжет (например, сказка «Золушка»; духовный стих «Сорок калик со каликою»; ямщицкая песня «Степь Моздокская» и т. д.), совокупность сюжетов (например, солдатские песни) или жанровую разновидность (например, кумулятивные сказки; величальные свадебные песни) и т. д. Разумеется, были и другие темы. Но преобладали именно те, которые требовали непосредственного анализа самого фольклорного текста. Причем обычно оказывалось, что как раз по этой теме нет (или почти нет) никакой литературы, а та, которая имелась, давалась нам самим руководителем. «Литературу вопроса Вы уже читаете — это хорошо, но не поддавайтесь мнениям <...>, а думайте сами», — напишет мне впоследствии, когда я уже училась в аспирантуре, Владимир Яковлевич.

С первых же дней учебы в семинаре закладывались и основы методики изучения фольклорных текстов. Устно-поэтическое произведение, учил В. Я. Пропп, живет в традиции во множестве вариантов, и потому фольклорный замысел может быть раскрыт лишь с учетом всех имеющихся вариантов. Сопоставлять же варианты фольклорного произведения нужно по «звеньям», учитывая, однако, при этом, что в различных текстах эти «звенья» могут иметь свои особенности, отличия; а некоторые из них могут и вовсе выпадать. Картина должна быть реальной. Владимир Яковлевич учил нас выделять версии в развитии сюжета и систематизировать факты, накопленные при анализе текстов. «Есть обоснованная классификация, есть и работа; нет таковой, нет и самой работы», — объяснял Учитель.

Мы кинулись в библиотеки, в университетскую и Публичную на Фонтанке. Листали старинные и недавно вышедшие книги. Выписывали многочисленные варианты своего сюжета. С жаром клеили бумажные простыни. На каждой из них красовались варианты того или иного «звена». Вновь хватались за ножницы, группируя эти варианты, создавая классификацию, вытекающую из самого материала, уточняя ее и сомневаясь, и вновь дерзали. Что-то как будто вырисовывалось, смутно угадывалось. Не хватало навыков, опыта. Требовалась консультация. Получить ее было совсем просто.