Неизвестный В. Я. Пропп

Учитель ждал нас каждую пятницу, и тоже с семи до девяти вечера, у себя дома, на улице Марата, в своем рабочем кабинете, если только можно было так назвать этот закуток без окна (а ведь здесь он писал свои книги). В эти часы можно было приходить без всякой предварительной договоренности. Телефонное средство общения между Учителем и учениками начисто исключалось. Придя, мы могли застать у Владимира Яковлевича специалистов самых разных профилей, которые вместе с хозяином дома искали общие закономерности в различных, подчас далеких друг от друга сферах исследования и уходили удовлетворенными. Бывали здесь и фольклористы, нередко приезжие. Владимир Яковлевич обязательно представлял нас своим гостям. И вот, наконец, мы излагаем наши вопросы... Профессор брал с полки нужные книги. Он удивительно легко ориентировался в своей большой библиотеке. Могла ли я тогда подумать, что она со временем попадет в библиотеку нашего Карельского научного центра РАН, и мы уже здесь встретимся с книгами, хранящими следы мысли Владимира Яковлевича, его пометки. Учитель объяснял одно, уточнял другое. Подсказывал, советовал. Исподволь наводил нас на мысль. «А вот в этом я вас не поддерживаю, — вдруг говорил он. — Но продолжайте, посмотрим, что получится». Иное мнение, каким бы незрелым оно ни было, Учитель уважал.

Если же кто-то из нас подолгу не приходил со своими вопросами, В. Я. Пропп с горечью сокрушался: «Ведь у меня есть такие студенты, которые и на консультации по новой теме еще не бывали».

Когда же выяснялось, что виновник этой горечи сумел справиться с поставленной задачей самостоятельно, Владимир Яковлевич искренне радовался.

Значительно забегая вперед, скажу, что и в дальнейшем, уже расставшись со студенческой скамьей, мы приходили к Владимиру Яковлевичу за советом в делах научных и житейских, а то и просто так — навестить.

По приезде в Ленинград звонили (вот только теперь звонили) нашему Учителю. Поздоровавшись и назвавшись, слышали по-пропповски радостное «Что вы говорите! И когда же вы ко мне придете?» И мчались уже не на ул. Марата, а на Московский пр., № 197, где у Владимира Яковлевича была новая, на этот раз профессорская квартира.

И вот мы в его кабинете. «Рассказывайте», — мягко говорил он. Наш В. Я. Пропп умел слушать и умел понять. Он никогда не пользовался приемами умолчания или многозначительной улыбки, заменяющей невысказанное. Нет, и здесь он был верен себе: что-то уточнял, что-то дополнительно расспрашивал и давал оценку тому или иному факту.

Затем жена В. Я. Проппа, Елизавета Яковлевна Антипова, приглашала нас на ужин. За большим столом собиралась вся семья: Владимир Яковлевич, Елизавета Яковлевна, ее сестра Анастасия Яковлевна, невестка Луиза и внук Андрей. Сына же, Михаила Владимировича (или, как его звали домашние, Мишу), здесь видели редко. Молодой биолог постоянно бывал в экспедициях, погружаясь в глубины морей и океанов, отправлялся к берегам Антарктиды. Домашний уют создавала Елизавета Яковлевна, тихая, женственная, добрая. Вспоминая годы, прожитые совместно с Владимиром Яковлевичем, она говорила: «Бывало трудно, но всегда было интересно». Преподавательница английского языка на филфаке, она совмещала работу с домашними заботами. В этом ей помогала Анастасия Яковлевна, общительная, добрейшая женщина, в которой и сквозь прожитые годы угадывалась гимназистка. В этом доме все было просто, духовно, в хорошем смысле чуть старомодно. Воспоминания о нем до сих пор несут в себе свет и тепло.

Но вернемся в студенческие годы.

После подготовительного периода начиналась череда наших предварительных докладов. В них излагался развернутый план работы, обосновывались задачи исследования, определялись общие очертания их решения.