Неизвестный венецианец

— Когда мы сказали, что квартира нам подходит, он назвал цену, которую нам удалось сбить до двух с половиной миллионов. — Ратти не удержался от того, чтобы похвастаться.

— Ну а Лига что?

— Он сказал, что мы получим анкеты от Лиги. Нам нужно будет их заполнить и отослать обратно, и недели через две мы сможем въезжать в квартиру.

— И он велел нам никому не говорить, как мы получили эту квартиру, — добавила синьора Ратти.

— А кто-нибудь интересовался?

— Да, друзья в Милане, но мы отвечали, что нашли ее через агентство.

— Ну а тот знакомый, который дал вам номер телефона? Как он к нему попал?

— Кто-то дал ему этот телефон на какой-то вечеринке — так он, кажется, говорил.

— Вы помните месяц и год, когда впервые позвонили по этому номеру?

— А что? — настороженно встрепенулся Ратти.

— Мне хотелось бы поточнее определить дату начала всей истории, — соврал Брунетти. На самом деле он думал проверить по счетам за межгород, как часто они звонили тогда в Венецию.

Ратти, недоверчиво косясь, скептическим тоном произнес:

— Это было в марте, два года назад. Ближе к концу месяца. Сюда мы въехали в начале мая.

— Понятно. С тех пор как вы заняли квартиру, между вами и Лигой были контакты?

— Нет, не было.

— Но вам хотя бы квитанции выдают?

Ратти нервно заерзал на стуле:

— Да, каждый месяц.

— На какую сумму?

— Двести двадцать тысяч.

— Отчего же тогда вы скрыли их от сержанта Вьянелло?

— Потому что мы не хотели оказаться втянутыми во что-нибудь, — ответила за Ратти жена.

— Вы про Маскари? — внезапно атаковал Брунетти.

Ратти занервничал еще больше.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вас не удивляет, что директор банка, посылавший вам квитанции, вдруг становится жертвой преступления?

— Нас это не касается! — с гневом воскликнул Ратти. — Я читал о его смерти в газетах. Насколько я понимаю, он сам во всем виноват.

— В последнее время вас не беспокоили насчет квартиры?

— Нет.

— Если вам вдруг позвонят или к вам придет человек, которому вы платите, дайте мне, пожалуйста, знать.

— Разумеется, комиссар, — сказал Ратти, возвращаясь к роли законопослушного гражданина.

Брунетти, которого уже тошнило от этой смеси чванства и дорогих модных тряпок, сказал:

— Сержант Вьянелло проводит вас вниз. Пожалуйста, как можно подробнее опишите ему мужчину, который приходит за деньгами. — Он обернулся к Вьянелло. — Если это кто-нибудь из наших знакомых, пусть взглянут на фотографии.

Вьянелло молча кивнул и распахнул дверь. Супруги Ратти поднялись и, не прощаясь с Брунетти, направились к выходу. Профессор поддерживал жену под локоть. Перед дверью он остановился, пропуская ее вперед. Вьянелло с ухмылкой оглянулся и вышел следом. Дверь закрылась.

Глава двадцать четвертая

Вечером состоялся короткий разговор с Паолой. Она спросила, есть ли новости, повторила свое предложение приехать к нему, оставив детей одних в гостинице на пару дней. Но Брунетти ответил, что в городе так жарко, что даже думать о возвращении нельзя.

Остаток вечера он провел в компании императора Нерона, которого Тацит описывал как чудовище, обуреваемое страстями как естественными, так и извращенными. Он заснул, только прочитав о пожаре Рима, что, согласно Тациту, явилось продолжением свадебной церемонии Нерона, во время которой он сочетался браком с мужчиной, надев на себя фату невесты, чем поверг в шок даже своих видавших виды придворных. Везде одни трансвеститы.

Утренний выпуск «Коррьере» содержал заметку об аресте Бурраски. Синьора Патта в ней не упоминалась. Но Брунетти ничего об этом не знал, он с утра поехал на похороны Марии Нарди. Церковь Кьеза деи Джезуити была полна народу — собрались друзья, родственники и почти все полицейские Венеции. От Местре присутствовал Скарпа. Он объяснил, что сержант Галло не смог вырваться из Милана и задержится там еще на три дня. Здесь был даже вице-квесторе Патта, очень мрачный, в синем костюме. Брунетти все никак не мог отделаться от сентиментальной и неполиткорректной мысли, что женщине не пристало погибать на боевом задании. Когда месса окончилась, он вышел и ждал на ступенях церкви. Вот шестеро полицейских в форме вынесли гроб. За гробом шел муж Марии. Он плакал и шатался, сраженный горем. Брунетти отвел глаза и взглянул через воды лагуны в сторону Мурано. Так он и стоял, пока подошедший Вьянелло не коснулся его руки:

— Комиссар?

Брунетти очнулся:

— Да, Вьянелло?

— Они опознали его.

— Когда? Почему вы мне сразу не сказали?

— Я сам только что узнал. Вчера я показывал им фотографии, но они сказали, что не уверены. Думаю, они были уверены, но хотели посоветоваться со своим адвокатом. В любом случае сегодня в девять часов они вернулись и опознали Пьетро Мальфатти.

Брунетти тихо присвистнул: Мальфатти был их давний клиент. За ним числился разбой, изнасилование и убийство, но едва дело доходило до суда, как все обвинения рассыпались, свидетели отказывались от показаний или говорили, что ошиблись при опознании. Два раза его все-таки сажали. Один раз за сутенерство, а второй раз за рэкет. Он вымогал деньги у владельца бара. Пока Мальфатти сидел в тюрьме, бар сгорел.