Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

Когда в 1966 году готовился сборник воспоминаний о битве под Москвой, Жуков, ознакомившись со статьей Конева, высказал ряд замечаний. Георгий Константинович справедливо указал на то, что Иван Степанович напрасно не включает в число окруженных 16-ю армию. Ведь вне кольца оказался только ее штаб во главе с Рокоссовским. Жуков не согласился и с мнением Конева, что "во всем виновата Ставка, Генеральный штаб и соседний Резервный фронт". Жуков утверждал, что "соотношение сил давало возможность вести успешную борьбу с наступающим противником, во всяком случае, избежать окружения и полного разгрома...". Между тем вина Ставки и Генштаба в поражении, действительно, была немалой. Они не только не организовали координации действий трех фронтов, но и на сутки задержали разрешение на отход войск Западного фронта. А ведь за эти сутки часть соединений, десятки тысяч бойцов и командиров смогли бы, возможно, избежать окружения. Хотя ошибки Конева, Буденного и Еременко тоже сыграли в поражении под Вязьмой и Брянском весьма существенную роль. Жуков в письме в Воениздат от 15 августа 1966 года справедливо критиковал Конева за содержавшиеся в рукописи статьи слова: "Бежать было некуда - сзади Москва": "Как известно, сражение методом бегства не ведется (этому замечанию нельзя отказать в остроумии. - Б. С.). И тогда, когда назревает тяжелая обстановка (угроза окружения), опытный полководец должен отвести войска на тыловой рубеж, где вновь оказать врагу организованное сопротивление". Конев писал, что "прорыв противника на участке Резервного фронта дал возможность врагу выйти глубоко в тыл Западного фронта". Жуков резонно возражал: "Такую же претензию мог бы предъявить Коневу и Буденный. А что касается резервов на этом направлении - это вина Конева, не меньшая, чем Буденного. Оба они не предусмотрели расположения резервов на угрожаемых участках".

В ранней редакции своих мемуаров Георгий Константинович писал, что первый телефонный разговор со Сталиным из Ленинграда о событиях на западном направлении состоялся 6 октября. В позднейшем варианте "Воспоминаний и размышлений" Жуков указал правильную дату - 5 октября, поскольку в архиве удалось обнаружить запись этих переговоров, где стояло именно это число. Однако и здесь Георгий Константинович продолжал настаивать, что, с разрешения Верховного, отбыл в Москву лишь 7-го, а 6-го вылететь не смог "ввиду некоторых важных обстоятельств, возникших на участке 54-й армии, которой командовал Г.И. Кулик (в действительности. Кулик был отозван еще 29 сентября, и армией командовал М.С. Хозин. - Б. С.), и высадке десанта моряков Балтфлота на побережье в районе Петергофа".

Маршал утверждает, что сразу после приземления направился к Верховному домой: "Болея гриппом, Сталин работал на квартире. Поздоровавшись кивком головы, Сталин, указывая на карту, сказал:

- Вот, смотрите плоды командования Западным фронтом. В этих словах слышалась горечь переживаний, и я услышал нотку упрека за свою рекомендацию о назначении Конева командующим фронтом.

- Не могу добиться от Военного Совета Западного фронта доклада об истинном положении дел, - сказал мне Сталин. - Если Вы можете, поезжайте сейчас же в штаб Конева, тщательно разберитесь с обстановкой и позвоните мне в любое время ночи. Я буду ждать.

Жуков заехал в Генштаб, взял у Шапошникова карту западного направления, узнал, что штаб Западного фронта находится в данный момент там, где раньше был штаб Резервного фронта, и выехал к Коневу. В штаб Западного фронта Георгий Константинович прибыл поздно вечером. Он вспоминал: "В комнате командующего был полумрак, так как она освещалась стеариновыми свечами, и только вокруг стола, за которым сидели И.С. Конев, В.Д. Соколовский и Н.А. Булганин. Вид у всех был переутомленный, чувствовалось, что сложившаяся обстановка на фронте серьезно повлияла на их общее состояние". Жуков сообщил, что прибыл по поручению Сталина разобраться с обстановкой. Конев обстановки не знал. Жуков спросил, что он намерен делать. Конев будто бы ответил, что ни с одной из окруженных частей связи не имеет, а сил закрыть неприятелю дорогу на Москву у фронта нет. В половине третьего ночи Жуков позвонил Сталину и сообщил: "Слабое прикрытие на Можайской линии не может гарантировать внезапное появление перед Москвой бронетанковых войск противника (Жуков плохо отредактировал первый вариант мемуаров; в данном месте он явно имел в виду, что слабое прикрытие на Можайской линии не может обеспечить Москву от внезапного появления, у ее стен германских танков. - Б. С.). Надо как можно быстрее стягивать на Можайскую линию обороны войска, откуда только можно, для спасения Москвы".

Сталин спросил у Жукова, где находятся 16, 19, 20, 24 и 32-я армии и оперативная группа Болдина.

- В окружении северо-западнее Вязьмы, - отрапортовал маршал.

- Что вы намерены делать? - спросил Сталин.

- Выезжаю сейчас к Буденному, разберусь в обстановке и позвоню Вам.

- А Вы знаете, где штаб Буденного? - поинтересовался Верховный.