Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

Пока танкисты Гудериана ловили сбрасываемые с воздуха веревки, Жуков укреплял оборону. Конечно, распутица сказывалась на советских войсках. Но они были менее моторизованы, чем немецкие, и оказались в относительном выигрыше. К тому же из-за плохой погоды люфтваффе не могли использовать свое господство в воздухе. И, наконец, в распоряжении Западного фронта к западу от Москвы была более густая сеть железных дорог, по сравнению с той, что располагала группа "Центр". Немецкие войска еще смогли занять Калинин, который не удержал назначенный командующим Калининским фронтом Конев. Пали Малоярославец и Калуга. Родная Жукову Стрелковка также была занята немцами, но Георгий Константинович успел вывезти мать и сестру с семьей в Москву. Позднее, при отступлении, немцы сожгли почти всю деревню, в том числе и избы Устиньи Артемьевны и Марии Константиновны. После войны Жуков помог им отстроиться. Мать же до Победы не дожила. Устинья Артемьевна скончалась 9 апреля 1944 года и была похоронена на Новодевичьем кладбище. Георгий Константинович был занят на фронте и приехать на похороны не смог.

Можайскую линию обороны враг преодолел к концу октября. Дальнейшее наступление остановилось из-за бездорожья и усилившегося сопротивления советских войск. Жуков любой ценой стремился заставить войска сражаться до последней возможности. 13 октября в частях Западного фронта зачитали первый приказ нового командующего: "Командование фашистских войск, обещавшее в одну неделю взять Ленинград, провалилось с этим наступлением, погубив десятки тысяч своих солдат. Наши войска заставили фашистов прекратить предпринятое наступление.

Теперь, чтобы оправдать этот провал, фашисты предприняли новую авантюру наступление на Москву. В это наступление фашисты бросили все свои резервы, в том числе малообученный и всякий случайный сброд, пьяниц и дегенератов

Наступил момент, когда мы должны не только дать отпор фашистской авантюре, но и уничтожить брошенные в эту авантюру резервы.

В этот момент все как один, от красноармейца до высшего командира, должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву!

Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине.

В связи с этим приказываю: Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте.

Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа.

Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки.

НИ ШАГУ НАЗАД. ВПЕРЕД ЗА РОДИНУ!"

Положим, Ленинград никто в неделю брать не собирался. Немцы вообще не собирались его брать в обозримом будущем. Но Жуков об этом не знал, и в данном случае умело использовал свою славу спасителя северной столицы для того, чтобы убедить бойцов: оборона Москвы закончится столь же успешно.

А насчет последних резервов, брошенных немцами в наступление, Георгий Константинович не ошибся. Вот только до тотальной мобилизации, а тем более до отправки на фронт необученных пополнений, не говоря уж об уголовном сброде, Германии было еще далеко. Это в Красной Армии осенью 41-го тотальная мобилизация уже была реальностью. Власов, командовавший под Москвой вновь сформированной 20-й армией, рассказывал Штрик-Штрикфельдту, как в ноябре, назначая его командующим армией, Сталин прямо заявил: "Я не могу дать вам много солдат, Власов, но порядочно - бывших заключенных. И я даю вам, как и другим моим генералам, полную свободу действий в борьбе с захватчиками. Вы несете и ответственность", Власов был горд возложенной на него миссией. А потом понял, что оказался полностью во власти Сталина. Ведь если он потерпит неудачу, даже не будучи виноват, его всегда можно, по примеру Тухачевского, объявить предателем и расстрелять. Точно так же во власти Сталина ощущал себя Георгий Константинович. И чувствовал себя таким же властителем по отношению к подчиненным. А необученные пополнения Жуков, как и другие советские генералы, многократно бросал в бой и в Московской битве, и позднее, вплоть до штурма Берлина.

В жуковском приказе есть очевидное противоречие. Если трусов и паникеров предписано расстреливать на месте, то при чем здесь военный трибунал и прокурор фронта? Расстрел на месте - это как раз расстрел без суда, без разбирательства всех обстоятельств происшедшего. Фактически трибунал и прокурор должны были задним числом оформить бессудные расстрелы.

И в следующем приказе, изданном в тот же день, 13 октября, Георгий Константинович, перечисляя укрепленные рубежи для обороны - Волоколамский, Можайский, Малоярославский и Калужский, в конце сделал грозное примечание: "Учитывая особо важное значение укрепрубежа, объявить всему командному составу до отделения включительно о категорическом запрещении отходить с рубежа. Все отошедшие без письменного приказа Военного Совета фронта и армии подлежат расстрелу".