Неизвестным для меня способом

Это «что» в ее устах означало все сразу: и «господи, какое счастье», и «блин, как же мне страшно!», и «ничего себе, день длится сто лет!», и «мамочки, я точно чокнулась», и «как это наяву?!», и «какая вообще может быть принцесса, я же ее просто выдумала», и «что значит – в сновидение не втиснешься, ты же все можешь, ты же волшебница у меня!»

Девчонка с зелеными волосами явно поняла все эти смыслы и еще парочку, до которых Карина сама пока не додумалась. И ответила правильно: ничего говорить не стала, а просто спрыгнула с подоконника, села на кровать рядом с Кариной и крепко-крепко ее обняла.

Это оказалось так здорово, что Карина от счастья даже дышать перестала. И тогда Лалайна, девчонка с зелеными волосами, принцесса из волшебной страны Хрустальной Айорли, которую Карина когда-то давным-давно, еще задолго до того, как пошла в школу, выдумала и назначила своей тайной старшей сестрой, очень серьезно сказала:

– Знаешь, на твоем месте я бы сейчас сделала вдох. А потом выдох. И регулярно повторяла бы это полезное упражнение. Потому что все-таки люди – не духи. Вам обязательно надо дышать.

Карина послушно вдохнула и выдохнула. И рассмеялась, потому что – ну правда же, очень смешно. Люди, видите ли, не духи! Такая рассудительная галлюцинация у меня. Могла бы мести, что попало, имеет полное право, но нет, говорит дельные вещи. Велит дышать. Из чего, вероятно, следует, что я зануда без капли воображения, – думала Карина. – Но ладно, какая есть.

* * *

Самое главное – дождаться момента, когда будет можно просто сесть рядом и обнять, остальное люди обычно делают сами. Я имею в виду, сами становятся счастливыми, без каких-то моих дополнительных усилий. Людям очень полезно обниматься с такими, как я, состоящими из принципиально иной материи, и при этом не враждебными, а дружелюбными. Вот уж чего-чего, а дружелюбия мне точно не занимать, поэтому обниматься у меня получается лучше, чем у всех остальных наших. Словами я утешаю, честно говоря, так себе, средненько, я для этого слишком прямолинеен и, стыдно сказать, при моей-то профессии, почти не умею врать. И с обликом до сих пор далеко не всегда точно угадываю. И в памяти запечатлеваюсь недостаточно четко, так что со сновидением легче легкого перепутать; это мое самое слабое место, сам понимаю, что пора бы уже научиться оставлять в памяти глубокие отпечатки, но пока – так.

Зато обнимаюсь я и правда незабываемо. Шеф говорит, у меня талант.

* * *

Карина ни секунды не верила, что принцесса Лалайна настоящая. Не может такого быть. Да и не надо ей быть взаправду, – думала Карина. – Я же ее в пять лет выдумала. Ее и волшебное королевство Хрустальную Айорли, чтобы моей принцессе было где жить и кем повелевать. Это же ужас, какая каша творилась тогда у меня в голове! Вообразить страшно, как выглядела бы реальность, родившаяся из детских фантазий. Например, все скачут по потолку, с утра до ночи катаются на каруселях и никогда ничего кроме тортов и конфет не едят. Вот и руки у них там зеленые, и волосы – просто потому, что мне в детстве нравился зеленый цвет. Но цвет – ладно, ко всему можно привыкнуть, если у тебя с рождения руки зеленые, и у всех вокруг такие же, то и ничего. А вот как там у них все остальное устроено, об этом лучше даже не думать. Никому не желаю в эту сказку живьем попасть!

В общем, Карина не верила, что принцесса настоящая, но штука в том, что пока девчонка обнимала ее своими зелеными руками, вера была не нужна. И так хорошо, то есть наконец-то, впервые в жизни все по-настоящему хорошо, все на месте, и я на месте, дома, там, где должна находиться – это были не мысли, а ощущения, а с ощущениями не поспоришь, не о чем спорить, они просто есть.

– Тебе обязательно надо еще поспать, – наконец сказала принцесса. – А то потом весь день будет плохо. Ложись давай. Я с тобой посижу.