Нехитрая игра порока

Никому, даже Соне, я не рассказывала о своей попытке выйти замуж за иностранца. Именно за англичанина, никак не иначе. И исключительно за жителя графства Беркшир. Случилось это в пору моего учительства в школе, когда я горько оплакивала предательство Карима. Отправляя анкету на англоязычный сайт, я тайно надеялась, что найдется хотя бы плохонький мужчинка, с помощью которого я на законных основаниях переселюсь поближе к отчиму. Просто согласиться на его предложение жить в доме Элизабет в Рединге мне не позволяла гордость. Странно, но мужчинка нашелся быстро, оказался вполне приятен внешне и не стар, как представлялось мне. Стив был уроженцем Слау, но жил в Майдэнхеде и преподавал в колледже. Английским я владею сносно, возникшая взаимная симпатия стала началом активной переписки, затем общения по скайпу, и я уже почти готова была согласиться на встречу в Санкт-Петербурге – Стив должен был приехать туда в одну из школ по обмену педагогами. Но тут в моей жизни появился Игнат Потехин. Я долго не решалась написать Стиву, что вышла замуж. Наконец, набравшись смелости (очень не люблю «повисших» ситуаций), отправила ему одну из свадебных фотографий с подписью: «Прости». Он тут же перезвонил, я ответила, готовая оправдываться и утешать. Увидев на экране два улыбающихся лица – Стива и молодой женщины, – сразу же поняла, что с личной жизнью и у него все в порядке. Общение наше не прервалось, напротив, я часто звонила ему без повода, говорила то с ним, то с Маргарет, терпеливо помогая ей вникнуть в особенности русской речи. Можно сказать, мы дружили семьями – однажды к нам присоединился Игнат, который тут же к экрану притащил клетку с любимыми хомячками, чем до слез умилил подругу Стива.

Сейчас я надеялась именно на Маргарет, которая служила в полиции. Я подумала, что подробности смерти Элизабет она сможет выяснить у своих коллег.

– Ась, ты вчера к Юреневу не ходила? Или мне не говоришь? – Соня смотрела на меня виновато.

– Не ходила и не пойду. Все у него хорошо, не бесхозный наш Макс, присматривает за ним женщина. Ну и… все остальное тоже в порядке! – Голос мой дрогнул. Соня тут же присела на кровать рядом со мной.

– Тебе кто-то наверняка сказал? Или ты придумала?

– Помнишь троицу подростков, что увели у него собаку? Оказалось, месть девчонки, мать которой спит с ним. Типа, не нравится ей такой отчим. Видимо, там все серьезно, раз девочка так остро реагирует. Я ему зачем? Представляешь, притащилась бы к нему в дом с пакетом продуктов… брр… все, забыли!

– Ну и ладненько… – Соня вздохнула явно с облегчением, а я, словно только сейчас приняв горькую правду, заплакала. Теперь я потеряла Макса окончательно…

– Ась, ну что с тобой? Ну было бы из-за кого, ей-богу! – расстроилась Соня, обнимая меня.

Я ревела в голос, истерично всхлипывая и бормоча слова, смысл которых едва ли понимала сама. Накатило все: злость на Юренева, на какую-то чужую тетку, которая с ним… в постели! Обида на предавшего Карима – подло бросил, умерев так не вовремя! Как теперь сказать, что мне его жутко не хватало? На Гиржеля, который так и не признался, что любит меня и маму… любил, черт бы его побрал! И теперь он не узнает, что и я ждала его всю жизнь! На хама Фирсова, на Ольгу, на Игната – на всех списочно, заставивших меня страдать. Я выплакивала сейчас все скопившиеся во мне отчаяние и одиночество. Наконец поток слез прекратился, я вытерла глаза бумажным платком, который Соня держала наготове, и попыталась улыбнуться.

– Ты иди, а то без завтрака останешься. Фирсов заждался в кафе.

– Как скажешь. Больше не реви, тебе в лицей, – напомнила она, но тут же засуетилась, доставая из сумки телефон. – Да, слушаю. Хорошо, я поняла.

– Кто? – коротко спросила я.

– Фирсов. Ждет, когда ты ответишь на вызов домофона. Звонок же отключен? Говорит, руки нужно вымыть. – Соня вдруг метнулась в прихожую. Я поспешила за ней.

– Зачем он сюда пришел, Ася? К тебе? Это что-то означает? – допытывалась она.

– Только то, что у майора не все в порядке с воспитанием, – отрезала я, открывая входную дверь. – Доброго утречка, Иван Федорович. Проходите.

Я даже не попыталась скрыть раздражение.

– Господи, где вы так вымазались?! – Соня в ужасе смотрела на Фирсова.

– Я там вам колеса поменял. Вы мужа привлечь за хулиганство не хотите, Софья Осиповна?

– Вы… зачем? Где колеса взяли? Вот так – один – все четыре колеса?

– Ну нет, два я, а остальные наш водитель. Да что не так-то? Не нужно было, что ли? Ну извините, обратно на спущенные менять не стану! – обиженно проговорил Фирсов. – Руки-то вымыть пустите?

– Раздевайтесь. Ванная – по коридору вторая дверь. Завтракать, как я понимаю, будем у меня. – Я приняла у него куртку, передала застывшей в недоумении Соне: – Очнись, Сонька. Повесь на вешалку одежку! И покажи господину следователю, где взять чистое полотенце. Я – на кухню.