Нехорошая академия 2

Его размеренность и неспешность производили какое-то гипнотическое воздействие. Разум стучался в висках испугом, заставляя прийти в себя, встряхнуть наваждение, но голос учителя обволакивал и убаюкивал спокойствием. Сопротивление организма, кричащий всеми инстинктами об опасности, постепенно сходило на нет.

— Нейер Хастер, что здесь происходит? — сурово вновь задал вопрос метаморф.

— Гарисон, я вас к себе не приглашал, так что извольте объясниться для начала, что вы здесь делаете? — теперь голос вампира зазвучал металлом.

От его слов, произнесенных так, что моментально стало зябко, запахло кровью. Может быть, в воздухе явственно ощущался привкус моей крови, все еще впитываемой фолиантом, но в связи с произнесенной жестким тоном учителем, даже почувствовала привкус металла во рту.

— Я почувствовал магический обряд на крови Евгении Китрас и выстроил портал, — твердо ответил Отис, глядя прямо в глаза старика.

— А вы способный молодой человек, — усмехнулся нейер, — Надо будет взять вас на заметку. Первый курс, а такие перспективы.

— Вы не ответили на мой вопрос, — жестко напомнил метаморф.

— Тристинский язык требует обряда на крови, — ответил ему старый вампир, усаживаясь на свое место.

— Мертвый язык магии? — в удивлении воскликнул Отис, — Но зачем?

— Какой же он мертвый? Сейчас Евгения напоит своей кровью и он оживет, — ласково улыбнулся Хастер.

— Это еще долго? — робко вмешалась в их диалог.

Какое-то неясное чувство не давало мне покоя, словно Отис действительно знает гораздо больше, чем показывает. Не даром вампир обратил внимание, что для первокурсника метаморф обладает гораздо большими знаниями. Но это возникло, как смутная ассоциация несоответствия, а потом все пропало. Сейчас куда больше волновало то, что книга не отпускала меня.

— До последней капли крови, — радостно оповестил мужчина.

Клыки блеснули между сероватых старческих губ, морщины растянулись по щекам, придавая довольному вампиру вид жутковатый, но симпатичный. Может быть, начала привыкать к облику нелюдей этого мира? Или Хастер отличался от Халена затаившейся мудростью в глазах, а потому не так сильно пугал? Что-то в учителе было притягательное, хотелось слушать его рассуждения, перенимать знания, хотя все внутри меня орало об опасности рядом с ним. Однако, жажда нового неудержимо тянула к старому вампиру, по словам которого «Он больше забыл, чем знал». Вот и сейчас его слова напугали, но в тоже время возбудили нешуточное любопытство. В самом деле до последней капли крови или все же учитель пошутил черным юмором?

— Правда? — недоверчиво переспросила Хастера.

— Увы, это правда, — вместо него ответил Отис, — Тристинский язык — это суть магия, а потому пока вся твоя кровь не пройдет через нее, обряд не закончиться.

— Совершенно верно, молодой человек, — доброжелательно отозвался на это замечание учитель, — Нужно будет как-нибудь с вами пообщаться, вы очень интересный собеседник.

— Мне только непонятно, зачем вообще нужно было Женю приобщать к тристинскому языку магии?

— Чтобы облегчить вашей подруге обучение. Знаете те ли та письменность, которой она пользуется, не несет в себе смысла. Магия в ее буквах умирает, — ответил Хастер.

— Жень? — вопросительно посмотрел на меня Отис.

В ответ могла лишь пожать плечами. Не буду же объяснять, что кроме русского алфавита, мне никакой не доступен. А учитель прав, действительно сложно привычными буквами записать заклинания, фонетика такая, что многое не получается передать знакомыми символами.

В какой-то момент мне показалась, что моя ладонь стала свободной, попробовала приподнять над листом и поразилась тому, как повели себя буквы на странице. Они потянулись за моей кистью руки, преобразовываясь во что-то материальное. Яркий сгусток магии смерти сформировался в шар.

— Евгения, оглянись вокруг, — хитро улыбнулся старый вампир.

Комната ожила. Если раньше защитные заклинания видела только, когда их устанавливали или нарушали покой, то сейчас магическая вязь явственно проступала по контуру комнаты. Но еще больше меня поразили книги и старинные фолианты, с любовью расставленные в личных апартаментах Хастера. Каждый экземпляр представлял собой сгусток магии, это не были в простом понимании обычные страницы и плотные корешки, каждая книга жила своей жизнью и дышала магией. Одни призывали, чтобы их открыли и углубились в чтение, другие наоборот сердито посматривали на гостей своего хозяина и не собирались открывать свои тайны и знания незнакомцам. Материальный мир удивительно окрасился в различные оттенки магии смерти.

— Это теперь будет всегда так? — взволнованно спросила учителя.

Старый вампир довольно засмеялся, потом поймав мой недоуменный взгляд, пояснил.

— Обычно у всех первая реакция — это восхищение от происходящего, а вы Евгения сегодня на пару с Гарисоном приятно удивляете.

Смутилась и стала рассматривать сгусток у ладони. Он послушно плясал от каждого движения, переливаясь всеми красками магии смерти. От него веяло холодом уже знакомым и нестрашным.

— Что это? — спросила учителя.