Нехорошая академия 2

Это был первый визит некроманта ко мне. Он вошел бледный, осунувшийся. Или он сильно болел или пил все это время. Впрочем, я ни разу не видела своего брата напившимся. Так до какой степени надо было надраться, чтобы довести себя до такого состояния? Однако, мутный взгляд, бледная кожа, неряшливая щетина на щеках, пошатывающаяся походка и дрожащие руки выдавали его состояние. Мне было неприятно Бристана видеть таким и в тоже время очень жалко брата, понимая, что во всем виновата я. Некромант всегда следил за собой, чистая одежда, гладкая, выбритая кожа, ухоженные волосы, приятный запах, исходивший от него стали для меня родными, а теперь передо мной сидел больной, после длительного запоя мужчина, чем вызывал брезгливость и жалость. И это все по моей вине! Ведь он признался в своих чувствах, а я предпочла другого. Но никогда не ожидала, что будет такая реакция у него.

— Как я могу что-то понять, если ты мне ничего не говоришь, — посмотрела на него с укором.

— О Гарисоне забудь, считай, что его никогда не существовало, — резко ответил Бристан.

— Я не могу его забыть, — запальчиво произнесла я, — он мой друг и… — облизнула губы, собирая всю свою смелость.

Сказать или не сказать? Признаться в том, что Отис мой муж и тем самым подписать смертный приговор метаморфу? Черт, как же с некромантами все сложно! В обычном мире вышла замуж и все, никто не смеет на тебя претендовать, но здесь же, все с ног на голову! Хара, услышав о нашем браке, захотела убить нас обоих. Боюсь Бристан, чтобы выполнить волю отца, решит лишить жизни Отиса.

— И ты его любишь, — с горечью усмехнулся мужчина.

— Да, — еле слышно выдохнула признание.

Сказать большее сил не хватило. Я смотрела на бескровные, поджатые губы, как подрагивают крылья носа, словно он принюхивается ко мне, втягивает запах и пытается сдержаться, чтобы не заорать. В глазах поселилась тьма, она стала заметна, несмотря на магию, засверкавшую в зрачках. Понимаю, ему сейчас больно и неприятно, но надо что-то делать, менять ситуацию.

— Что с Отисом, — едва слышным шепотом спросила снова.

— Он умер, — сказал, словно выплюнул некромант.

Умер. Отис умер. Я уронила лицо в ладони, стараясь скрыть свое горе от внимательного взгляда некроманта. Умер. Мой муж, единственный любимый мужчина, с которым я была сама собой, без которого не представляла жизни на свете. Его больше нет. Горе, отчаяние, злость, обида. Во мне все смешалось, и я разрыдалась. Горько, маетно, от переполнявших меня чувств. Я выла и не могла остановиться.

Мужские руки обняли меня за плечи, я вырвалась и заорала на него, чтобы не смел ко мне прикасаться, но Бристан опутал заклинанием успокоения, отчего защипало в мокрых от слез глазах, а затем вновь обнял и притянул к себе. Я рыдала о смерти любимого на груди брата, который ко мне испытывал гораздо большее, чем родственные чувства. Он понимал меня в моем горе и утешал так, как мог, сжимая в своих сильных руках, поглаживая по спине и плечам, легко касаясь губами волос. Заклинание спокойствия подействовало, и рыдания сменились всхлипами. Успокоиться не могла, но поддержка Бристана помогала. Свое горе о смерти любимого я разделила с ним.

Брат вновь пропал надолго. Снова потянулась бесконечная череда дней, ничем не отличавшихся друг от друга. Едва у меня появились силы передвигаться самостоятельно, попыталась покинуть комнату. На построение портала сил не было, но вот дойти до двери и открыть ее вполне хватило. За порогом упала на пол и чудом не расшибла себе нос, меня нашла одна из прислужниц, как раз идущая в мою комнату. Она помогла подняться и я попросила ее не говорить обо мне мужчинам, обосновывая тем, что неудачный опыт осваивания прилива сил только усугубит мое положение. Наверняка запрут дверь магической охранкой, не позволяющей покинуть комнату. Не то чтобы я куда-то стремилась, просто не хотелось быть запертой в четырех стенах. Добрая девушка пообещала, поняв мое беспокойство и рассказала о моих родственниках.

Раймон Китрас, как я и ожидала, не беспокоиться и не переживает о состоянии своей дочери, полностью возложив обязанности на прислугу. Девушки каждый день докладывали о моем самочувствии, на этом забота отца обо мне заканчивалась. Некромант не изменил своего уклада, занимаясь привычными делами. Казалось, ничто не может вывести его из безраличного отношения к миру.

Бристан начал выходить из своей комнаты, жестами отдавая распоряжения прислуге. Девушка была в его комнате, когда меняла постель. На мои намеки о пьянстве брата пожала плечами, что ничего подобного раньше не замечала. Метаморф не уходил в Академию все это время, оставаясь в замке.

Мне стало стыдно. До такой степени лишить некроманта смысла жизни, забросившего даже свои служебные обязанности. Кто тогда руководить учебным процессом? Кто заменяет его на директорском посту? Впрочем, мне докладывать об этом никто не собирался.