Нехоженые тропки (ЛП)

Мы направились сквозь Темную Сторону, следуя указаниям Тавиуса. Первое, что я заметил, было то, что в римские времена воздух был значительно чище и прозрачнее. Я мог ясно разглядеть небо Темной Стороны, без единого намека на дым или смог. А потом что-то действительно крупное пролетело на фоне огромной луны, полностью закрыв ее на мгновение. Я остановился и смотрел, искренне впечатленный. Время от времени мне требовалось напомнить себе, что это не та Темная Сторона, которую я знал. Другая. Опасное время, опаснее даже шестого века, где Могущественные силы чувствовали себя свободно и не встречали сопротивления, а человечество было лишь снисходительно допущенным новичком.

Единственными источниками света были факелы и масляные лампы, закрепленные везде, где только можно, но их явно не хватало. Тени были очень глубокими и темными, и многие, казалось, предпочитали их. Толпы людей и прочих носились взад-вперед по узким улочкам и переулкам, занятые своими делами, и едва ли можно было различить уличное движение и пешеходов. Само движение было медленным и величественным: немного повозок, немного лошадей (с рабами позади, чтобы убирать за ними), и люди явно высшего сословия, лежащие на носилках, которые переносили — как мне сначала показалось — рабы, но по их мертвым лицам и застывшим взглядам я понял, что это зомби.

— Ты — эксперт, — обратился я к Сьюзи. — Как называются эти носилки?

— Паланкины, — тут же ответила она. — Мне показалось, ты сказал, что ты лично наблюдал за Клавдием!

— Наблюдал, но не записывал. Зомби заметила?

— Конечно. В это время их называли личами. Должно быть, нехватка хороших рабов, или рабы обнаглели. Мертвые не дерзят.

Указания Тавиуса были слишком подробными, поэтому я вынужден был их записать. (Тавиус был изрядно впечатлен шариковой ручкой.) Они, казалось, описывали бесконечные круги, зачастую без видимых причин. Фактически, нам требовались годы, чтобы куда-нибудь дойти, а я уже был сыт по горло необходимостью пробиваться сквозь бессмысленные толпы. Поэтому, увидев возможность срезать путь, я так и сделал. Я свернул на совершенно обычную улицу, дошел почти до конца, и оказался там, откуда начал. Я остановился и огляделся. Сьюзи терпеливо смотрел на меня, пока я размышлял. Она не была выше того, чтобы заявить — «Я же тебе говорила», — приберегая это для действительно раздражающих моментов, но вряд ли в этот миг она доверяла моему настроению.

— У меня чувство, — наконец произнес я, — что пространство этой новой Темной Стороны еще должным образом не успокоилось. Направления могут быть произвольными, а пространство может накладываться само на себя. Я слышал старые истории об этом, но такого на нашей Темной Стороне не случалось уже целую вечность. Власти намерены держать это под контролем, потому что это хорошо для бизнеса. Итак… Думаю, с этого момента нам лучше точно придерживаться указаний Тавиуса.

— Я тоже, — сказала Сьюзи.

— Тебе ведь до зарезу хочется сказать «Я же тебе говорила»?

— Я бы не осмелилась.

Мы поднажали, точно следуя указаниям, но не прошло и десяти минут, как попали прямо в ловушку. Мы проходили через подозрительно пустынную площадь, когда все вдруг исчезло, и мы оказались в каком-то другом месте, поразившем нас, как удар. Воздух был ужасно горячим и липким, с запахом тухлого мяса. Свет был темно- бордовый, и, осмотревшись, я увидел большое красное солнце в болезненно-розовом небе. Вокруг нас были джунгли из плоти и крови. Они простиралось на мили вокруг, деревья, кустарники, висящие лианы — и все это — из мяса. И все это медленно шевелилось, реагируя на наше внезапное появление. Сьюзи уже держала дробовик и искала цель.

— Это что — Кромка Времени? — ее голос, как всегда, был спокоен и сдержан.

— Может быть, — ответил я, стараясь поддержать ту же тональность, — Какая-то слишком экстремальная альтернатива, прошлое или будущее или… чертов Тавиус! Он специально нас не предупредил, — в надежде, что мы попадем прямо сюда!

— Уродливое кровавое место, — сказал Сьюзи, и я вынужден был согласиться.

Мы стояли на маленькой прогалине, в джунглях, сделанных из мяса. Огромные деревья были красными и фиолетовыми, а крупные кожистые листья на них были с костями. Некоторые из деревьев были явно беременны, с выпирающими вздутиями на стволах, пронизанными темными венами. Все растения имели плоть и кровь, их розовая кожа истекала потом в этой печной жаре. Отовсюду несло жирным, отвратительным смрадом разлагающейся плоти, приносимым еле заметным ветерком, оставляя во рту неописуемый привкус. Были и цветы, большие, мясистые как киношные раковые язвы, — розы, там и тут, красные, как кровь, на высоких позвоночных столбах, с темно-красными лепестками, окружающими рты, наполненные иглами зубов. Все они повернули головки в нашу сторону, из их ртов раздались резкие, шипящие звуки. Они говорили с друг другом.