Честно говоря, и я готов назвать наш Оркланд огненно-ледяным адом. Хорошо, пусть будет «ад» и «геенна огненная». Тогда наверно мы, это разновидность «демонов» или «чертей». Хм… Посмаковал мысленно и то и другое… Нет уж, пусть лучше мы будем «демонами», чем «чертями». Чертями как-то обидно.
— Так и зачем мне твоя… душа? — я постарался как можно точнее повторить это слово. Кит меня поправил, я повторил.
— Когда (
Блин, какая-то нелогичная конструкция! Или я чего-то все-таки не понял, или нам, живущим в «аду», после смерти… хм, уготовано место там же? Бред какой-то! Но спорить не стал, принял как данность.
— А кто этот ваш (
— Не разговаривай с ним, Кит. Он обольщает тебя.
Не знаю, точно ли слово, сказанное раненым парнем, было «обольщает», но зная риторику наших христиан, буду считать значение похожим.
— Но почему он спрашивает, кто такой (
— Прости, — я развел руками, — я вырос в глухом углу… ада, и не ходил… — задумался. Черт! Как сказать «школа» я не то, что по-людски, я и по-орочьи то не знаю! — В общем, никуда не ходил, и отец мне не рассказывал. Он рано умер, — добавил я зачем-то.
— Надеюсь, его убил кто-то из наших воинов, — опять встрял в разговор раненный, — теперь его душа горит в аду.
Минуточку! Ты же только что говорил, что у нас этого нет? Блин, вызываю пояснительную бригаду! Впрочем, ладно, споры по мироустройству отложим до времен лучшего знания языка.
— Так Китон, значит этот ваш (
Скорее у меня вышел «Делатель», так как я не знаю как по-людски «создавать», только глагол «делать».
— Не Делатель, — поправил меня Китон, — правильно говорить (
Ипостась? А второе непонятное слово наверно все же было «Создатель», я несколько раз повторил его вслух, пробуя разные варианты, стараясь запомнить не только мысленно, но и так сказать артикуляционно. А Китон продолжил:
— Мы зовем его (
Аллилуйя! До меня дошло — его называют здесь Спасителем! Как я сразу не заметил, что этот некто и слово «спасение» однокоренные? Впрочем, хватит с меня на сегодня богословских бесед.
— Хорошо, Кит, не будем больше про Спасителя.
Надеюсь, я выговорил его имя правильно?
— Ага, проклятый демон, не можешь даже упоминать его имя? От одного только его имени тебя должно жечь и корежить!
Парень закашлялся, откинулся обессиленно на одеяло, выделенное раненому Бьярни.
— Скажи Китон, ваша деревня. Она… — блин, как же сформулировать? — Чья она?
Но мужик меня понял.
— Мы (
— Погоди, — остановил я мужика, два подряд непонятных термина лишили фразу хоть какого-то смысла. — Давай по частям. Вы кто?
— (
Хм… Не «люди», точно.
— А этот Андерс, он ваш… хозяин?
— Он нам не хозяин, глупый орк, — опять подал голос раненый, — мы не рабы ему.
Слово «раб» по-людски я знал
— (
Ага. Скорее всего здесь раннефеодальные отношения — они, то бишь крестьяне скидываются этому Андерсу на военное снаряжение, видимо последнее непонятное слово можно трактовать как «налог» или «дань», а тот тянет воинскую лямку, и при случае вписывается за крестьян. Например, при таких вот орочих набегах. Хм…
— Что-то не сильно он вам помог, этот Андерс.
— (
— Что собрал этот хрен с горы Глен? Войско? — уточнил я.
— Не хирэн с горы, а (
— Я понял, — отмахнулся я. Понятно, скорее всего идет речь о сюзерене. У земных рыцарей тоже были в ходу понятия о братстве.
— Какой понятливый… — раненый опять закашлялся, — Так вот, когда (