Некоторые рубашки не просвечивают

— Нет, я не имел это в виду. Мне кажется, что, если бы Кэдотт облегчил свою душу, он бы успокоился и стал принимать жизнь такой, какая она есть, а не старался бы изменить ее. Тогда бы он перестал терзать Лоис и сам не мучился.

— Должно быть, Лэм, вы располагаете информацией, которой у меня нет.

— А почему бы и нет? Ведь вы меня за тем и наняли.

— Можете не напоминать мне об этом, — сказал он.

— Подумайте сами. Живет парень с довольно-таки строгими нравственными принципами, влюбленный в мисс, которой нравится общество, смех, разнообразие.

По большей части он нормальный человек со всеми своими достоинствами и недостатками, а потом вдруг становится мрачным, непреклонным реформистом-фанатиком. Он считает, что вы поставили Лоис Марлоу в двусмысленное положение, и пишет письмо, в котором угрожает испортить вашу репутацию. Он собирается разоблачить вас, с тем чтобы Лоис Марлоу покаялась в своих грехах, а вы признались в измене жене. Я приезжаю повидаться с ним, а он прячется. Ну как все это согласуется?

— Не знаю, — признался Фишер.

— Я тоже не могу придумать этому никакого объяснения, кроме моей теории. Парень эмоционально неустойчив. Вероятно, он угрожал не только вам, но и другим мужчинам.

— И что из всего этого следует?

— Многое. Зависит от того, как именно он поступал с другими испорченными — с его точки зрения — людьми. — Я отпил немного сока.

— Что ж, признаю, ваша идея звучит правдоподобно, — после некоторой паузы произнес Фишер. — Но мне кажется, разумнее было бы заплатить этому человеку.

— Ладно. Поедем к нему вместе. Если это шантаж, вы подождете, пока мы не придем к соглашению. Лично я думаю, что это не шантаж… Где ваш чемодан?

— Внизу. Я сниму номер и зайду к вам часов в восемь. Мы позавтракаем и поедем в Вальехо.

Я покачал головой.

— Заходите ко мне в половине восьмого. Мы позавтракаем и выедем отсюда в восемь.

— Хорошо, тогда до половины восьмого.

Фишер ушел. Я разделся, залез в ванну с теплой водой, помок в ней минут двадцать, затем принял душ, вытерся насухо и побрился. Мой костюм был помят, и я вызвал дежурного и попросил отгладить его и занести обратно в комнату без пятнадцати семь.

Потом я допил томатный сок.

«Восход над Сахарой» раздражал мой тонкий художественный вкус и вызывал неприятные воспоминания.

Я повернул картину к стене, послал рассыльного за газетами и почитал немного, а потом подремал, пока ровно в семь утра меня не разбудил звонок телефонистки.

Я извлек из чемодана свежее белье и рубашку, а грязное отдал в стирку. Слуга принес мне выглаженный костюм. Одевшись и приготовившись к новой встрече с клиентом, я спустился в бар.

Фишер уже сидел за стойкой и пил кофе.

— Доброе утро, — как можно приветливее произнес я. — Вы меня опередили.

— Я не мог заснуть. — Он печально посмотрел на меня.

— И давно вы здесь сидите?

— Бар открылся в шесть тридцать. Я здесь с открытия.

— Будете завтракать?

Он покачал головой.

— Только кофе.

Я сел на свободный табурет рядом с ним и сказал официантке:

— Апельсиновый сок, чернослив, яичницу с ветчиной. Счет — этому джентльмену.

Фишер подал пустую кофейную чашку через стойку и попросил:

— Еще кофе.

— Лучше бросьте это, — посоветовал я. — Кофе только взвинчивает нервы, а вы и без того уже возбуждены сверх всякой меры. Лучше съешьте яичницу.

Фишер скорчил гримасу отвращения.

— Даже думать о еде противно.

Я же быстро управился с завтраком. Официантка принесла Фишеру счет. Он расплатился, оставив двадцать пять центов на чай. Я вынул из кармана серебряный доллар и положил на стойку:

— Это за то, что вы надоедали ей с раннего утра.

Он посмотрел на монету.

— Пожалуй, вы правы. — Он сунул в карман свои двадцать пять центов.

— Держу пари, что прав, — ответил я, добавив к доллару еще пятьдесят центов.

Официантка молча наблюдала за этими манипуляциями. Она улыбнулась мне и посмотрела на Баркли Фишера как на марсианина.

Он вышел из бара, треща пальцами.

— Как мы поедем? — спросил он.

— Я взял напрокат машину.

Нам пришлось прокладывать путь в потоке встречных автомобилей, вливавшихся в город со стороны залива.

Потом мы выбрались на автостраду и взяли довольно высокую скорость. Вскоре мы прибыли в Вальехо, и я без труда нашел «Роудсайд-мотель».

— Мы будем его искать под вымышленным именем? — спросил Фишер.

— Не говорите глупостей, — ответил я. — Мы вообще ни у кого ничего не будем спрашивать. Мне известно, что он водит спортивную машину и зарегистрировался под фамилией Чалмерс. Сперва надо просто осмотреться.

В этот утренний час мотель уже покинула добрая половина постояльцев, и горничные убирали номера.

Я посоветовал Фишеру расправить плечи и напустить на себя уверенный вид.

— Первая заповедь сыщика, — сказал я ему, — ни в коем случае не показывать окружающим, что вы чего-то ищете. Надо вести себя так, как будто вы хорошо знаете, куда и зачем идете. Потому что если вы будете суетиться, вас могут остановить, чтобы помочь, и тогда запомнят. Вы должны идти целеустремленно, но без особой спешки. Если вы не нашли то, что искали, то поспешите отойти, как будто что-то забыли.