Некоторые вещи не покупаются (СИ)

— Мы бы хотели поговорить о поведении Людмилы, директор ждет в кабинете. Пройдемте? — и она жестом фокусника указала на стеклянную дверь.

«Людмила» была сестрой Максима Степановича, в то время как сестру Макса звали Людкой с тех пор, как она родилась. Сам он ласково называл ее «Людой».

— Дело в том, что в последние дни Людмила ведет себя несколько странно, — продолжала девушка. По ее ровному тону, строгой прическе и одежде Максим начал догадываться, что она работает учительницей. Возможно даже учит Люду. Или знает того, кто ее учит.

— Она подралась? — спросил напрямик Максим.

Девушка провела его в кабинет секретаря, предложила кофе и долго обсуждала расписание директора, прежде чем вспомнила о существовании Максима Степановича. Максим понял, что попал в точку.

Люда всегда была активной. Ей нравились подвижные игры, к книжкам и учебе в ней особой тяги не было никогда. Зато она ходила на секцию каратэ и даже сдавала экзамены там, получала свои пояса, хвасталась ими перед Максимом.

Его провели через другую дверь — массивную, деревянную. По тому, как она выглядела, Максим понял, что сейчас будут разводить на бабки. Он мысленно прикинул сумму, которая была с собой, и порадовался, что Игорь дал ему ответственное поручение отвезти Ауди в сервис. Денег было много — хватит, чтобы от Люды отвязались.

Директор оказалась женщиной — директрисой. Максим обрадовался этому, потому что женщины в его жизни действовали куда рациональней мужчин, с ними проще было иметь дело. Особенно там, где вопрос заходил о детях.

— Здравствуйте, Максим Степанович, — сказала директриса и протянула руку Максиму. Он легко пожал ее, мельком оценив прекрасный маникюр и дорогие кольца. Предположение о взятке получило дополнительные баллы.

Максим начал с места:

— Сколько?

Он ожидал, что директриса оскорбится и будет набивать цену, но она посерьезнела и ответила:

— Много. Максим Степанович, присядьте, разговор будет долгим. Прежде всего, я хочу, чтобы вы поняли — деньги мне не нужны. Ни мне, ни школе «на ремонт». Говорить будем о другом. Просто так мы родителей не вызываем.

— Я не родитель, — машинально ответил Максим.

— Вы — тот, кто оплачивает обучение Люды и Егора. Для меня вы — родитель.

— Хорошо, — согласился Максим и занял удобное кресло напротив массивного стола директрисы.

— Люда связалась с плохой компанией.

— Неужели? — Максим улыбнулся. Он сомневался, что в школе с такой суммой обучения за год есть «плохие компании». Всего несколько лет назад он сам в политехе пытался толкать траву. Вот где была плохая компания, а здесь что? Ее научили неприличным словам?

— Максим Степанович… — директриса немного помолчала. — Максим, можно я буду называть вас так?

— Конечно, если я узнаю ваше имя, — ответил Максим.

— Простите, — она стала перебирать бумажки на столе. Их было немного. В центре стоял небольшой ноутбук. Бумаги, вероятнее всего, приносили другие учителя. — Простите, Максим, я волнуюсь. Не буду скрывать. Раньше я не бывала в подобной… ситуации. Зовите меня Мариной, хорошо?

— Как-то это неуважительно, — ответил Максим.

— Зато неформально. Ольга Михайловна, вы не могли бы оставить нас наедине? — директриса Марина посмотрела на девушку, которая так и осталась в проходе.

— Конечно, — и девушка исчезла, тихо прикрыв дверь.

Спектакль начал действовать Максиму на нервы. Он терял нить, понятную его московскому сознанию. Когда будут требовать денег?

— Максим, у меня есть основания считать, что Люда беременна.

Максим рассмеялся. Потом посмотрел на директрису с недоверием. Потом опять рассмеялся. Потом встал из кресла и пошел к столику с кружками, сахарницей и молочником.

— Хотите кофе? — спросила Марина.

— У вас есть выпить?

— Вы за рулем.

— Я позвоню. Меня заберут. Налейте.

Пришла секретарша с небольшим подносом. Виски был дорогим, лед — холодным. Максим попросил еще. Марина смотрела без осуждения молчала.

— Она живет с матерью, — сказал он, делая очередной глоток. — Я бы понял.

— Сомневаюсь, — ответила Марина.

— Тогда откуда узнали вы? — спросил Максим, не особенно уверенный, что происходящее — реально.

— В их компании есть один добрый парень. Он написал записку. Переживает. Хотите посмотреть?

Максим кивнул. Записка лежала у Марины в небольшом выдвижном сейфе. Она была написана небрежным почерком на вырванном из тетради листе.

«Люда попала в беду. Отведите ее к доктору. Она боится рассказывать маме…»

Троеточие в конце намекнуло Максиму на нежный возраст автора.

— Ее тошнит, она несколько раз отпрашивалась на прошлой неделе, Ольга Михайловна заметила.

— Может прогулять хотела?

— В пятницу за ней проследил охранник. Она пошла в туалет, ей было плохо. Вряд ли это совпадение. Максим, я думаю, нужно последовать совету и отвести ее к врачу. Сделать все осторожно. Понимаете? Если об этом узнают в школе, ей не будет легче.

— И вам, — откликнулся Максим.