Некрасов

Дружба Некрасова, с его. сверстниками — деревенскими мальчиками — была настолько прочной, что не изорвалась и впоследствии. Некрасов и ярославским гимназистом, в каникулярное время, и петербургским литератором, во время побывок у родных, не прекращал этой дружбы.

В стихотворении «Крестьянские дети» говорится не только о совместных забавах и развлечениях маленького Некрасова с крестьянской детворой, но и о других формах общения с крестьянством, шире — с народом:

У нас же дорога большая была:
Рабочего звания люди
сновали по ней без числа…
Под наши густые, старинные вязы
На отдых тянуло усталых людей.
Ребята обступят: начнутся рассказы
Про Киев, про турку, про чудных зверей.
Иной подгуляет, так только держися —
Начнет с Волочка, до Казани дойдет!
Чухну передразнит, мордву, черемиса,
И сказкой потешит, и притчу ввернет…
Случалось, тут целые дни пролетали.
Что новый прохожий, то новый рассказ…

Но далеко не все впечатления ос общения с крестьянской средой были таковы. Жизнь народа в то время являл» гораздо больше мрачных сторон, чем светлых, и Некрасов не мог этого не видеть.

Если он был потрясет своей встречей с волжскими бурлаками, то не менее волновал» его и встречи с партиями ссыльных, шедших по широкому Костромскому тракту в далекую Сибирь. А сколько невыразимо тяжелых сцен из жизни народа он наблюдал, когда отец, служивший одно время исправником, брал его с собой в «служебные разъезды»!

Правда, многого из того, что видел Некрасов на берегах Волги, на широких просторах Костромского тракта, во время отцовских служебных разъездов, и в родительской усадьбе, — он не мог осмыслить, ибо был еще очень молод, но впечатления от виденного и слышанного глубоко врезались в его память. Впоследствии эти впечатления, уже просветленные сознанием передового человека, ожили в его душе и, наполнив иго поэзию «печалью и гневом», дали богатейший материал для художественна го претворения.

Впечатления первых лет жизни, наряду с любовью к народу, воспитали в поэте пламенную, никогда не оставлявшую его любовь к родному краю. В будущем, вспоминая о детстве, Некрасов с исключительным мастерством создает картины столь милом ему волжской природы.

Я рос, как многие, в глуши,
У берегов большой реки,
Где лишь кричали кулики.
Шумели глухо камыши.
Рядами стаи белых птиц,
Как изваяния гробниц,
Сидели важно на песке;
Виднелись горы вдалеке,
И синий бесконечный лес
Скрывал ту сторону небес,
Куда, дневной окончив путь,
Уходит солнце отдохнуть…
………
О Волга!.. Колыбель моя!
Любил ли кто тебя, как я!
Один, по утренним зарям.
Когда еще всё в мире спит,
И алый блеск едва скользит!
По темно-голубым волнам
 Я убегал к родной реке.
Иду на помощь рыбакам.
Катаюсь с ними в челноке;
Брожу с ружьем по островам.
То, как играющий зверек,
С высокой кручи на песок
Скачусь, то берегом реки
Бегу, бросая камешки,
И песню громкую пою
Про удаль раннюю мою…
Тогда я думать был готов,
Что не уйду я никогда
С песчаных этих берегов…

(Из стих. «На Волге»)

В ЯРОСЛАВСКОЙ ГИМНАЗИИ

..Придешь, бывало, в класс

И знаешь, сечь начнут сейчас!

(Из поэмы «Суд»)

«Бывало, все сидит и читает»…

(Из воспоминаний гимназического товарища)

В конце августа 1832 года Некрасов, вместе со своим братом Андреем, поступил в Ярославскую гимназию.

Что дала Некрасову гимназия?[2]

Мало хорошего!

Можно ли говорить о благотворности пребывания в учебном заведении, в стенах которого авторитет учебы поддерживался чуть ли не исключительно розгой?

Очевидно Ярославскую гимназию имел в виду Некрасов, когда писал:

…Вспомнил я тогда
Счастливой юности года,
Когда придешь, бывало, в класс
И знаешь: сечь начнут сейчас…

(Из поэмы «Суд»)