Некрасов

Эти слова — один из заветов Некрасова молодым писателям разных времен и поколений. Вряд ли можно сомневаться, что подобные мысли рождались в разговорах с Чернышевским, в совместном обсуждении вопросов искусства. Чернышевский, прислушиваясь к мнениям Некрасова, развивал в своих статьях, в сущности, те же взгляды, особенно когда высмеивал «изящных эпикурейцев», прикрывающихся фразами о «чистом» искусстве, людей, лишенных интереса к тому, что совершается вокруг них «силою исторического движения»; а однажды, прямо намекая на односторонность и ограниченность теорий Дружинина, он саркастически заметил: «Пусть они продолжают быть, чем хотят: великого ничего не произведут они ни в каком случае». Дружинин не мог не заметить этих слов.

* * *

Пришло время, и Некрасов мало-помалу, при помощи тонкой политики вытеснил Дружинина из «Современника». А Дружинин для борьбы с чернышевщиной приобрел свою трибуну — сделался редактором «Библиотеки для чтения». О его уходе жалели почитатели. Толстой, который в то время, по выражению Тургенева, «объедался Дружининым» и- под его прямым влиянием возненавидел Чернышевского, писал Некрасову (2 июля 1856 года): «Нет, вы сделали великую ошибку, что упустили Дружинина из вашего союза. Тогда бы можно было надеяться на критику в «Современнике», а теперь срам… Так и слышишь тоненький неприятный голосок, говорящий тупые неприятности…»

Устами Толстого здесь явно говорил Дружинин, примерно в то же время заносивший в свой дневник неприязненные и грубые отзывы о Чернышевском.

Некрасов был крайне огорчен суждениями Толстого, о чем тут же (22 июля) написал в Ясную Поляну: «…Особенно мне досадно, что Вы так браните Чернышевского. Нельзя, чтобы все люди были созданы на нашу колодку. И коли в человеке есть что-то хорошее, то во имя этого не надо спешить произносить ему приговор за то, что в нем дурно или кажется дурным. Не надо также забывать, что он очень молод, моложе всех нас, кроме Вас разве».

Некрасову и позднее не раз приходилось защищать Чернышевского в спорах с его противниками. Уже будучи за границей, он как-то писал Тургеневу о литературной позиции Толстого и, конечно, не мог не вспомнить о его несправедливом отношении к молодому сотруднику: «Больно видеть, что Толстой личное свое нерасположение к Чернышевскому, поддерживаемое Дружининым и Григоровичем, переносит на направление, которому сам доныне служил и которому служит всякий честный человек в России» (18 декабря 1856 года).

Из этого последнего замечания следует вывод: как нельзя, по мнению Некрасова, личное нерасположение к человеку переносить на «направление», так же точно он считал неправильным переносить на «направление» и личное расположение к тому или иному Деятелю. Этим только и можно объяснить, что, уже принципиально разделяя в главном взгляды Чернышевского, а позднее и Добролюбова, редактор «Современника» более или менее сохранял свои прежние отношения с группой либеральных сотрудников журнала.

В частности, давнее знакомство связывало его с Дружининым, что не помешало Некрасову в одном из писем к Тургеневу из-за границы (от 18 декабря 1856 года) резко и прямо отозваться о попытках Дружинина собрать разных писателей вокруг «Библиотеки» для борьбы против «Современника»: «Не знаю, как будет кушать публика г… со сливками, называемое дружининским направлением, но смрад от этого блюда скоро ударит и отгонит от журнала все живое…»

Некрасов был уверен, что после его отъезда за границу Дружинин постарается переманить в «Библиотеку» лучших сотрудников «Современника». И не ошибся. Дружинин начал действовать, и на первых порах, как ему казалось, весьма успешно. Он даже не скрывал своего удовлетворения по поводу отсутствия Некрасова, которого явно побаивался[49]. Во всяком случае, в его дневнике 18 декабря 1856 года появилась новая запись: «Наш литературный cénacle, вопреки всем ожиданиям, не потерпел нисколько от отъезда некоторых товарищей и отделения «Библиотеки» от «Современника». Боткин, Анненков, я и Толстой составляем зерно союза, к которому примыкают Панаев, Майковы, Писемский, Гончаров и т. д.» (не издано).

Можно подумать, что литературный кружок «Современника» попросту перекочевал в дружининскую «Библиотеку для чтения», а отъезд «некоторых товарищей», то есть Некрасова, способствовал укреплению нового «союза», к которому Дружинин на радостях причислил даже Панаева!

На деле это было далеко не так.