Некрасов

Положение Некрасова как редактора и поэта в эти последние годы десятилетия было необычайно сложным. Он оказался в центре кипевшей идейной борьбы, в центре противоположных влияний — со стороны старых друзей, авторитет которых еще не померк в его глазах, и со стороны «новых людей», которых он не мог не поддерживать, ибо это отвечало его образу мыслей и представлению о направлении журнала.

Правда, он делал попытки примирить обе стороны, но словам М. А. Антоновича, «Некрасову, видимо, не хотелось прерывать всякие связи, а тем более враждовать с давнишними приятелями, и он всячески старался устроить между ними и новыми сотрудниками хотя какой-нибудь дурной мир…» Он энергично защищал Чернышевского перед Толстым; в письмах Тургеневу то хвалил статьи Чернышевского в «Современнике» (30 июня 1857 года), то дипломатически упоминал о «печати односторонности», которую тот будто бы успел наложить на журнал (27 июля 1857 года), то подчеркивал, что увеличением подписки на 1858 год «Современник» обязан именно Чернышевскому (сентябрь 1858 года).

Однако все это было нужно и важно лишь до той поры, пока сохранялась надежда на возможность некоторого единства внутри редакции. Как только определилось, что такого единства не будет, Некрасов перестал заботиться об «обязательном соглашении», которым уже начинал тяготиться, и стал думать о привлечении новых талантливых писателей, которые могли бы сознательно поддержать уже сложившееся направление «Современника».

Лицо журнала теперь все больше определялось идейным единомыслием его руководителей. Некрасов почувствовал твердую опору в своих молодых сотрудниках, обнаруживших такие драгоценные для литераторов качества, как широкий кругозор, литературная одаренность, эстетический вкус и высокая принципиальность. К тому же и Чернышевский и Добролюбов были горячими почитателями некрасовской поэзии, они нашли в ней выражение тех мыслей и взглядов, которые исповедовали сами; они так высоко ценили Некрасова, что порой впадали в преувеличения (сам Некрасов их не одобрял) и были несправедливы к его великим предшественникам.

«Такого поэта, как Вы, — писал Некрасову Чернышевский 5 ноября 1856 года, — у нас еще не было. Пушкин, Лермонтов, Кольцов, как лирики, не могут итти в сравнение с Вами».

Это заблуждение в отношении Пушкина и Лермонтова можно понять. Некрасов с большой силой писал о предметах, наиболее важных для его соратников: о русском крестьянине, о его нужде и горе, о мнимых друзьях народа — либералах, подчас более опасных, чем враги явные, с невиданной до того остротой поднимал больные вопросы современности. Наконец, его поэзия развивалась в русле гоголевского направления, а Чернышевский, как известно, считал, что «давно уже не было в мире писателя, который был бы так важен для своего народа, как Гоголь для России».

На первый взгляд может показаться странным, что критики-друзья, придавая поэзии Некрасова столь важное значение, не посвятили ей ни одной рецензии. Но это объясняется просто: писать о Некрасове в журнале, который он сам издавал, было невозможно. Когда Чернышевский решил перепечатать в «Современнике» три его стихотворения, он сопроводил их таким примечанием: «Читатели, конечно, не могут ожидать, чтобы «Современник» представил суждение о стихотворениях одного из своих редакторов. Мы можем только перечислить пьесы, вошедшие в состав изданной теперь книги…»

Сообщая об этом Некрасову в Рим, автор письма прибавил: «Я даже не сказал ни одного слова о сочувствии публики, чтобы не говорили: «Сами себя хвалят!»

Однако ему хотелось серьезно поговорить о стихах Некрасова, причем «не с политической, а с поэтической точки зрения», и он вступил в переговоры с Дружининым по этому поводу. «Мне очень хотелось написать о Ваших стихотворениях. Поэтому я просил Ивана Ивановича сказать Дружинину, что я желал бы поместить в «Библиотеке для чтения» статью о Вас, — и не успокоившись на этом, сам был у Дружинина с выражением того же желания. Он принял меня, как и сообразно с его правилами, очень любезно, но отвечал, что сам уже написал статью о Вашей книге (это справедливо), — впрочем, я и полагал, что он не согласится, — ведь дело идет о принципах, по мнению Дружинина, и было бы изменою этим принципам позволить мне писать в «Библиотеке» о таком предмете, как Ваши стихотворения» (5 ноября 1856 года)[64].

Что хотел Чернышевский сказать о поэзии Некрасова? Об этом можно судить по его письмам к поэту от 24 сентября и 5 ноября 1856 года. Решительно отвергая слова Некрасова —

Нет в тебе поэзии свободной,
Мой тяжелый, неуклюжий стих, —