Некриминальная история

— Вероятно, во-первых, это заложено в нас самой природой, во-вторых, каждый может воспитать, развить в себе это чувство, или, иначе говоря, качество ума и характера. Чувство юмора — это чувство оптимизма, человечности, окрыленности. Все, конечно, начинается с мироощущения и темперамента. Мрачно настроенный человек не склонен веселиться. Впрочем, у французского философа Монтеня есть рассказ о том, как одного беднягу везли на казнь. По обычаю жизнь его могла спасти любая женщина, согласившись выйти за него замуж. И вот одна дама пожелала взять этого беднягу в мужья. Он глянул на нее и кисло сказал: «Эта?! Такая уродливая, кривоногая? Пет, лучше вешайте!» И его повесили. Так что, как водите, чувство юмора свойственно даже висельникам.

Я но природе оптимист. Жить — это такое счастье, такой выигрыш в такой необычной лотерее, что диву даешься. В детстве меня потрясало, как это может быть, что все мы, люди, живем в одно и то же время. Это ведь так удивительно, верно?! Надо уметь ценить каждое мгновение жизни, воспринимать его как бесценный дар, уметь всем существом — умом и сердцем — ощущать, какое это неизмеримое счастье — жизнь, уметь ценить блага, которые она несет. Наш духовный мир настроен на то, чтобы создавать и совершенствовать то, что несовершенно. А это и есть творчество. А жить и творить и значит быть счастливым.

— И, наконец, последний, чисто профессиональный вопрос. Юмор органически содержится всегда, во всем и везде в окружающем нас мире. Но вот задача — как его лучше оттуда «выковыривать»?

Поэт лукаво посмотрел на меня и улыбнулся:

— Не будем лишать хлеба юмористов и раскрывать их «секреты»… Очевидно, так же, как скульптор извлекает скульптуру из куска мрамора, композитор — симфонию из хаоса звуков, а поэт — стихи из океана слов. Несомненно одно, человек, впервые на земле пошутивший, был самым гениальным юмористом. А как и почему он это сделал — вот настоящая загадка…

НЕКРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

Фельетон

Дул ветер. Море штормило. Над городом плыли сизые тучи с рваными краями. На вершинах голых платанов горланило воронье. В самый канун Нового года всю мыслящую Ялту взбудоражило необычайное происшествие — исчез Михаил Антонов, широко известный в городе человек.

Был создан штаб по спасению Антонова.

В горы вышли группы спасателей. Море бороздили быстроходные катера. Окрестности прочесывали добровольные патрули. Была поставлена на ноги вся милиция, а также местные отделения спасания на водах, пожарников, охотников, рыболовов и охраны природы. Увы, все оказалось тщетным.

— Нигде нету! — наконец доложили они начальнику штаба.

— Точно нету? Вы уверены в этом? — озабоченно переспросил он.

— Так точно! — ответили искатели. — Уверены, как сами в себе.

— Ну и слава богу! — облегченно вздохнул начальник штаба и вытер лоб белоснежным носовым платком. — А теперь идите, идите, занимайтесь своими делами.

Когда все удалились из просторного кабинета, он негромко молвил, как бы раздумывая вслух: «Исчез, и хорошо. Все равно ему не дали бы здесь спокойно работать и жить. Да и нам одни неприятности…»

Красавица Ялта вновь зажила своей обычной жизнью. Утром из-за горизонта выкатился раскаленный желток солнца. Празднично заискрились присыпанные снежком вершины окрестных гор, нестерпимо заблестели тысячи гребешков синего моря.

Мимо вечнозеленых кипарисов и лавров степенно шли на процедуры отдыхающие одного из местных санаториев. И никому из них не было никакого дела до того, что исчез Михаил Антонов, еще вчера возглавлявший этот самый санаторий.

Признаемся сразу в маленьком преувеличении. Поисковых групп не было, штаба тоже не было. Но Антонова действительно спасали. Впрочем, все по порядку.

Любовь, любовь…

Она, как и грипп, не милует ни министров, ни поэтов. Пал ее жертвой и Михаил Сергеевич, главный врач санатория. До роковой встречи с ней стремительно вверх взмывала кривая его карьеры.

С энтузиазмом молодости и самоуверенностью удачливого полководца взялся он за работу. На сотрудников посыпались взыскания. Но дела санатория почему-то не улучшались. Напротив, покатились вниз и дисциплина, и культура обслуживания отдыхающих, и хозяйственные показатели, ухудшилась и работа пищеблока.

Любовь явилась в образе нового секретаря — невысокой двадцатипятилетней женщины с круглым лицом, чуть вздернутым носом, прямым, уверенным взглядом карих глаз. Вначале все было чинно и пристойно и отношения между шефом и его секретарем складывались так же, как и у тысяч других начальников и подчиненных, — деловые и корректные. Катя отвечала на звонки, выслушивала посетителей, печатала приказы, подшивала бумаги. Все было хорошо до той самой минуты, когда однажды М. С. чуть пристальней вгляделся в миловидное лицо секретаря и сердце его дрогнуло в неподдельном радостном испуге: «Это она, желанная!» Как ни боролся М. С. с нахлынувшим чувством, устоять ему не удалось.