Некриминальная история

Наша малолитражка рванула с места и, оставляя за собой голубой шлейф, помчалась из Белграда со скоростью антилопы, убегающей от тигра. Я посмотрел на спидометр и пожалел, что не застраховал свою жизнь.

Лента шоссе стремительно скользила под колеса машины. Мимо проносились скошенные пшеничные поля, окрашенные желтизной осени холмы, коровы, стога сена, живописные рощи… Йован с бесстрастным лицом суперковбоя прибавлял скорость. Солнце скрылось за тучу. Мне уже казалось, что мы не едем, а летим по воздуху.

— Йован! — воскликнул я. — Осторожность никогда никому не мешала, даже великим полководцам. Тише едешь, дальше…

— Не бойся. Доедем! Нашим попутчиком будет лишь ветер. — Он с улыбкой глянул на меня. — Даю гарантию, мы ни разу не остановимся до самого побережья.

О мой друг Йован! Как уверенно произнес он эти слова. Он еще не знал, что, вернее КТО ждет нас за ближайшим же поворотом. Как часто жизнь вносит самые неожиданные поправки в наши планы. Да, там у обочины шоссе стояла Она. Молодая, стройная, как тополек, загоревшая девушка с прекрасным лицом, на котором сверкали, нет, божественно сияли карие глаза. Рядом с ней стоял вихрастый рыжий мальчишка лет одиннадцати-двенадцати. Милосердие всегда было свойственно истинным гуманистам. Йован резко затормозил и, пробормотав: «О, мадонна!» — решительно, как выходят только навстречу своей судьбе, вышел из машины.

— Добар дан! — улыбнулась девушка, и нам показалось, что солнце вновь вынырнуло из-за тучи. — Меня зовут Живица.

— Садитесь. — Йован рыцарским жестом открыл дверцу.

Мы оба заулыбались, прямо на глазах помолодели.

— Несносный чертенок. Все-таки увязался за мной. Ведь я запретила тебе выходить из дому, — сердито говорила Живица.

— Я знаю все об этой дороге и хочу наконец увидеть ее своими глазами, — сказал мальчик. — Каждого влечет его страсть.

Оказалось, Живица работает в одной из молодежных бригад на строительстве железной дороги Белград — Бар, связывающей столицу Югославии с ее самым южным портом на Адриатике. Приехала домой в короткий отпуск, и, конечно же, младший брат потребовал, чтобы она взяла его с собой хотя бы на несколько дней.

— Как тебя зовут? — обернувшись, опросил я.

— Еретик, — ответил мальчик.

Живица рассмеялась, потрепала рыжие кудри мальчика.

— Его имя Милан. Он очень эрудированный, но всегда во всем сомневается, вот я и прозвала его Еретиком.

— Узнаю по когтям льва, — улыбнулся Йован и лукаво подмигнул в мою сторону: — А ты, Милан, любишь быструю езду?

— А кто не любит?! — хмыкнул Милан.

И мы рванули. Бог мой, как мы мчались!

Долина кончилась, начинались Балканские горы. Вершины громоздились одна на другую, машина, как ласточка, петляя, взбиралась все выше, все ближе и ближе к голубому небесному своду, стремительно перелетала долины, перепрыгивала пропасти и синие до рези в глазах горные озера с отражениями крутых зубчатых белых скал и пышнокронных по-осеннему красных и желтых деревьев.

Милан подзадоривал Йована:

— Быстрей, еще быстрей.

Йован вновь виртуозно повел машину. Скажу честно: если мы и остались живы, то только благодаря его мастерству и чертовскому везению. У меня все реже ёкало сердце при каждом резком повороте на бешеной скорости, когда того и гляди на вираже слетишь в пропасть. Появлялась привычка к опасности. У въезда в небольшой городок нас остановил инспектор. Он взял под козырек и сухо назвал сумму штрафа за превышение скорости: «100 динаров». Йован молча протянул ему красную купюру.

— Ха-ха-ха! — нервно засмеялся я. Я понадеялся, что хоть штраф его образумит. — Почему же ты не спорил, не возмущался, не сказал ему, что хочешь обогнать ветер? А вместо этого выстилаешь путь от Белграда до моря сотенными банкнотами.

— Успокойся! — строго сказал Милан. — Не то высадим из машины.

Машина понеслась по самой кромке отвесной горы вдоль каньона. Внизу бурлила горная река, над нами нависали огромные скалы.

Между тем мы уже пересекали неповторимый Златы Бор — прекраснейший уголок Сербии. Мягкие линии холмов, уютные горные долины, зеленые чащи лесов и рощ, стада барашков, аккуратные деревушки — все дышало тишиной, миром и покоем.

Дорога к Бару, самому южному порту Югославии, бежала мимо оливковых плантаций, живописных развалин древних замков и крепостей, крохотных бухт и заливов с километровыми пляжами из розовой гальки и желтого песка, живописных островков и скал, омываемых прозрачной зеленой водой, величественных пиний и пальм.

Устроившись в гостинице, мы отправились на прогулку. Бродили по узким мощенным камнем улочкам, круто взмывающим вверх, по набережной вдоль древних городских стен, любовались домами, площадями, памятниками, дышали соленым морским воздухом. С тихим шелестом вкатывались волны на вогнутый овал залива. Море искрилось и звенело тысячами солнечных чешуек. С трех сторон залив обступили скалистые горы. В воздухе был разлит тонкий лимонный свет. Он постепенно густел, становился лиловым, фиолетовым. Солнце упало за гору, и небосклон заполыхал багряно-красным пожаром. Быстро стемнело. На черной саже неба яркими жемчужинками заблестели звезды.