Некриминальная история

— Это не так страшно, — успокоил меня на чистейшем русском языке главный редактор Людвик Бюргер, — главное то, что нас читают, — и пригласил поприсутствовать на рабочем совете издательства.

Рабочий совет — это заседание всех сотрудников издательства. Л. Бюргер подробно доложил об итогах финансово-хозяйственной деятельности за истекший год. Особенно бурные прения вызвал один пункт штатного расписания.

Скромный, застенчивый Макс задал крамольный вопрос:

— Зачем нужен заместитель главного редактора при таком штате? Я ничего не имею против него лично, — улыбнулся Маке. — Он такой же художник, как и все мы. Пусть и работает художником.

Божемир, или коротко Божа, Кос — невысокий худощавый, очень живой, энергичный мужчина средних лет, сам талантливый художник-карикатурист, стал горячо доказывать, что просто нелепо кого-либо называть главным, если у него нет заместителя, тем более при всевозрастающей роли сатиры в современном мире…

Вопрос поставили на голосование. Прошло предложение сохранить в штатном расписании ставку заместителя главного редактора. «За» проголосовали двое — сам главный редактор и его заместитель, один был против — Макс. Остальные воздержались.

— Вот для чего и нужен заместитель, — шутливо резюмировал Макс. — Он всегда поддержит своего непосредственного начальника.

Таким же демократическим путем мы решаем и другие творческие и финансовые вопросы. — Л. Бюргер улыбнулся. — Правда, случается и так, что я остаюсь в меньшинстве.

…Впереди было два дня отдыха. В субботнее утро мы с Максом отправились на его малолитражке в район Словенских Альп.

Первую остановку мы сделали у знаменитого озера Блед, поднявшись наверх к старинному монастырю.

«Нет, не зря шахматисты так любят проводить здесь свои международные турниры, — подумал я. — В такой благостной тишине и первозданной чистоте даже жалкий третьеразрядник и тот, верно, сумеет сыграть на уровне кандидата в мастера…»

Вторую остановку сделали возле озера, расположенного у самого подножия Альп. В синем хрустале воды чуть покачивалось четкое отражение отвесной коричнево-сиреневой стены и голубое небо с белыми подушками облаков, видна была каждая иголка на отражениях сосен и елей.

Отсюда вместе с несколькими лыжниками мы взлетели в вагончике канатной дороги вверх еще на 1800 метров.

Горы были как горы: безмолвно величественные и терпеливо снисходительные к маленьким человечкам, похожим издалека на разноцветных муравьев, скользящих на лыжах.

Снег сверкал и искрился, словно улыбка белозубой красавицы.

Мне тоже, конечно, очень захотелось лихо промчаться по снежному склону мимо какой-нибудь стройной лыжницы и приветственно махнуть ей рукой в обмен на ее благосклонный взгляд. Но… благоразумие и осторожность взяли верх, и я отказался от этой рискованной затеи, сославшись на то, что больше уважаю конный, а не лыжный спорт.

До сих пор, едва я закрою глаза и представлю ту отвесную стену, которой открывалась высокогорная снежная долина, у меня мурашки бегают по коже.

В целях самоутверждения мы с Максом тем не менее поднялись, утопая по колени в снегу, на одно из ближайших возвышений и, приняв приличествующие случаю позы, некоторое время молча обозревали простиравшиеся далеко окрест снеговые вершины.

После этой прогулки обед в уютном ресторане показался просто божественным, а закат солнца после обеда — прямо-таки фантастически прекрасным. (Как я не раз убеждался, закаты в горах лучше всего воспринимаются на сытый желудок.)

Потом был быстрый спуск в вагончике с головокружительной высоты в темную бездну. Бешеная езда сквозь ночь по бесконечным зигзагам шоссе.

Очевидно, во всем на свете есть своя критическая точка, которую нельзя переступать. Возможно, мы переступили ее всего на один сантиметр или даже миллиметр, вдруг зазвучали угрожающий треск, скрип, тарахтение, и Макс поспешно остановил машину. Было очень темно и одиноко.

Мимо нас с зажженными фонарями проносились на бешеной скорости автомашины самых разных марок.

— Очевидно, они принимают нас за ночных разбойников, — предположил я.

— Я не думаю, — возразил Макс. — Скорей всего они спешат к своим очагам. Пойдем к бензозаправочной станции, это почти рядом.

Пока Макс как член клуба автомобилистов вызывал по телефону своего линейного автомеханика, я разговорился с шефом бензозаправочной станции Штефаном Бохинцем.

— Мой брат был в Москве и Ленинграде, — с явной гордостью сообщил он по-русски. — Говорит — здорово. Выпейте вина…

— Большое спасибо. Я, видите ли, не пью… Член общества, так сказать, трезвенников…

— У вас уже есть такое общество?

— Нет, еще нет. Просто так говорится…

— Ну, раз еще нет, выпейте стаканчик…

— Спасибо. Если вы так хотите, я выпью немного воды…

— А я был партизаном. Мне было всего семнадцать лет… Пожалуйста, это очень хорошее вино.

— Я вам верю и так. Ну, хорошо, не будем больше спорить— за ваше здоровье…

Мне вспомнился непьющий Макс, прилетевший из Тбилиси в Москву. Когда я встретил его на аэродроме, он томно улыбнулся и сказал:

— О, Георгий! Я еще никогда в жизни не пил столько вина…