Некриминальная история

Вспомним, была некогда такая малопочтенная, но внушавшая страх специальность — вышибала. Вышибалы не блистали красноречием и манерами, у них был один, хоть и примитивный, но выразительный способ обращения. Не понравился кто-то — он без лишних церемоний хватал клиента за шиворот, поворачивал к себе спиной и так поддавал ногой, что человек пролетал наподобие птицы некоторое расстояние, собственной головой широко открывал дверь и затем уверенно пересчитывал носом все имеющиеся в наличии ступени.

Казалось бы, канула в лету профессия вышибалы. Даже само это слово, по свидетельству словаря Ожегова, устарело. Ан нет. Встречаются и в наши дни их духовные воспреемники. Пусть не по должности, зато по убеждению, по способу мыслить и действовать. Нынешний вышибала в отличие от его предтечи отмечен даже печатью некоторой интеллигентности. Он не просто хватает оппонента за шиворот и с конструктивной целью поворачивает к себе спиной для придания с помощью энергичного пинка надлежащего ускорения, но любит подвести под свои действия теоретическую основу. Он стоит на страже. Как, скажем, в случае с О. Беловой, якобы общественной морали. А каким способом стоит — это уже мелочи, это не суть важно. Диапазон действий современного вышибалы широк и многогранен: от изысканно вежливого до прямолинейно грубого.

В одной уютной одесской гостинице дежурная по этажу без околичностей предложила не прожившему и суток клиенту: «Собирайте вещички. Вас перевели в другой номер». Как, почему? Администратор свысока объяснила: «А потому, что он нам нужен. А вы обойдетесь и номером похуже». Вот так. И обе удивлялись: странный человек, переживает. «Мы его не оскорбляли, не кричали, вещей его не выносили». Просто вежливо попросили выйти вон. Стоило ли, действительно, обижаться?

А иные не заботятся даже о видимости соблюдений приличий. Ведь можно растаптывать достоинство, делая при этом вид, что идет всего лишь обмен любезностями. Ю. Мясников из г. Первомайска Николаевской области написал в редакцию о ряде недоделок при сдаче дома, где получила квартиру его мать. Редакция 34 направила письмо в городской Совет. Оттуда пришел ответ: «Мясникова заявлением в горисполком утверждает, что она как квартиросъемщик никаких претензий к ПМК-193 не имеет. (Письмо ее прилагается). Незначительные недоделки устранены». В письме же Мясниковой говорится: «Устранить недоделки не представляет трудностей мне самой. Что побудило моего сына написать жалобу, не знаю…» И вот приходит новое письмо от Ю. Мясникова: «Должен сообщить, что недоделки (попросту брак) не устранены. Все кончилось тем, что мою мать вызвали в контору ПМК-193 (где опа работала маляром), продержали там полдня, заставили писать какое-то заявление, а когда она отказалась, написали что-то сами и заставили подписать. Довели женщину до того, что она вынуждена была уволиться. Провели эту «операцию» врио начальника ПМК-193 и начальник участка».

Разберемся. Где, в какой школе, в каком институте учат обращаться с людьми на манер вышибал? В каком питомнике культивируют, а потом искусственно прививают бесцеремонность, грубость, развязность, пренебрежение к чести и достоинству других людей? Может быть, это врожденное качество — порок души, наподобие порока сердца? Или же так поступают по глухому, дремучему неведению?

Нет, в школах учат другому. В институтах тоже. В «Правилах поведения» тоже. В упомянутой выше гостинице на каждом этаже висят эти «Правила» со множеством великолепных пунктов: «Не жестикулировать, не класть руки в карманы… Решая любое недоразумение, не вступать в спор и прерыкания (так в тексте)» и т. п.

Так в чем же все-таки дело? Что порождает подобные факты, психологию вышибалы? Ложная уверенность в правоте? Иногда. Но главным образом, конечно, мнимое чувство собственного превосходства и полная уверенность в безнаказанности.

САГА О ПОТЕРЯННОМ ВРЕМЕНИ

Фельетон

«Три раза я приходил на квартиру гражданина Вохрякова по его заявлению для устранения протечки и не заставал его дома. Ну, не безобразие?!» Сантехник Ухов.

Безобразие? Видано ли, слыхано ли так издеваться над служивым человеком! И вот уже я засучил рукава и схватился за самое ядовитое перо, чтобы беспощадно заклеймить безответственного Вохрякова, как вдруг внутренний голос сказал мне: «Спокойно, дружище! Не спеши. Вначале разберись, что к чему». Я нашел упомянутого Вохрякова и сунул ему под нос горячую от гнева жалобу Ухова. Тот прочитал, и слезы навернулись на его глаза от смеха.

— Да, было, — сказал он, успокаиваясь и вытирая глаза. — Приходил он. Но до того я полгода сам ждал его. Изо дня в день. Пока не потерял надежду и веру. И перестал ждать. Вот и судите, кто прав, кто виноват.