Некрофилия: психолого-криминологические и танатологические проблемы

Конечно, человек всегда горько сожалел, что он смертен, однако считал, что в самом начале времен смерти не было. Многие мифы повествуют о появлении смерти, поясняя, что мифический предок человека потерял бессмертие по какой-то случайности, ошибке или оплошности, либо его лишили этого важнейшего качества какие-то сверхъестественные существа, либо произошло какое-то мифическое событие, приведшее к смерти. Можно утверждать, что в мифах четко проводится мысль об абсурдности, ошибочности смерти, ее случайном характере. Вопреки догмату многих религий о ничтожности человека и ничтожности самой жизни он все-таки стремился к бессмертию и считал, что достоин этого, в силу чего приближался к самим богам. В некоторых мифах сквозит явный упрек богу: если смерть пришла в результате ошибки или оплошности, то что стоило ему, всемогущему, исправить ее. Вообще с богами люди всегда были в очень сложных и далеко не однозначных отношениях. Поэтому совершенно естественно появление теодицеи — оправдания бога. Но потребность в теодицее появилась еще до христианства: древние греки сурово критиковали своих богов за распутство, взаимный обман, воровство, вероломство, несправедливость к людям и т. д. Недовольство богами существовало во все времена.

Боги не выполнили самых больших из всех возлагавшихся на них надежд — сделать людей бессмертными. Потому люди часто забывали высших богов и в своей повседневности обращались к богам, так сказать, производным от главных, гораздо более земным и психологически близким, а Верховный Творец и Вседержитель попросту забывался, вспоминали о нем лишь в дни исторических катастроф. Так случилось у христиан с Яхве, любовь и поклонение в основном сосредоточились у них на Христе. Это вполне закономерно, поскольку в его происхождении очень много земного и рожден он от земной женщины, сам принял смерть на кресте и не нес никакой ответственности за смертную природу человека.

2. Некрофилия и христианский культ страдания и смерти

Во многих религиях атрибутом веры в бога является страдание в самых разных его проявлениях. Можно вести речь о культе страдания, поэтому оно должно стать объектом специального научного анализа, цель которого — получить ответ на вопрос, почему именно такое весьма негативное переживание, а не радость, является условием приобщения к божеству и его тайнам, духовного спасения человека.

В христианстве страдания человека в значительной степени связаны с полным отрицанием его каких бы то ни было партнерских отношений с богом и ощущением своей несостоятельности рядом с гигантской фигурой Вседержителя. В эсхатологическом описании божьего суда индивид заранее мирится с любым приговором и тем самым лишает себя всякой свободы. Отсюда и неизбежное распадение гуманистических установок, и тщетность любых форм созидательной деятельности, равно как и ненужность различных социальных институтов. Очень важным назначением жизни становится страдание как способ заслужить хотя бы некоторое снисхождение. На этом фоне особое значение приобретает фигура Христа-спасителя, поскольку он обеспечивает связь с верховным творцом, сам являясь богом и искупая человеческие грехи. Между тем спаситель символизирует страдание и призыв к настоящей жизни, к той, которая будет после земной жизни. Личность, если она желает избежать страдания, ничего не может сделать, но если обретает веру, то психологический выигрыш для нее несомненен, поскольку бог, спасение души и так далее становятся реальностью.

Г. Гегель рассматривал страдание как борьбу зла и добра. Борьба есть объективация страдания, это процесс, проходящий в конечности, и субъективно ощущается как сокрушение души. Этот процесс в конечности — страдание, борьба, победа — составляет момент в природе духа, и он не может отсутствовать в сфере, где мощь определяет себя как духовная свобода[26].

Если иметь в виду страдание как непременный атрибут бытия, то отношение к нему во многом определяет сущность человека: желательность, приемлемость страданий, даже поиск их может свидетельствовать как о стремлении очищения через мучения, так и о мазохистских тенденциях или о рабской душе. Две последние установки способны вызвать ряд неблагоприятных последствий, если они господствуют в сообществах с низким самосознанием, низкой самооценкой и с тяжелыми материальными условиями существования. Но вполне возможно, что человек считает страдание несправедливым и в то же время чувствует себя неспособным что-либо изменить. Тогда он вынужден бунтовать или терпеливо относиться к своему положению, но это не имеет ничего общего с мазохизмом, особенно если индивид пытается найти и осмыслить истоки и причины своих мучений и катастроф, чтобы устранить их. Конечно, подобный разумный подход — удел немногих.