Некрофилия: психолого-криминологические и танатологические проблемы

Как и у некоторых других некрофильских убийц, у Кулицкого был незримый и таинственный спутник, которого он называет «Оно»: «Стало ко мне приходить Оно. Я отмахивался от него, но Оно все равно приходило, когда был трезвый или пьяный. Меня сковывало всего, не мог произнести ни слона. Однажды ночью Оно приходило трижды, наводило ужас. Влияло на желания, толкало. Оно — сила, ставит тебя в курс, убеждает, что ты кто-то и что-то. Однажды мне нужно было украсть. Оно давало мне как бы телеграмму, подсказывало, как это сделать. Иногда приходило ночью, сначала было сильно страшно, ощущение, что это надо мной. Появление Оно не связываю с какими-то определенными событиями. Приходит само по себе, мешает в одном, помогает в другом». Как можно видеть, «Оно», хотя и наводит на Кулицкого страх, тем не менее не заслуживает у него лишь отрицательной оценки, как, впрочем, и иные обрисованные выше спутники. «Оно» оказывает ему помощь, советует, направляет поступки.

У Кулицкого диагностирована эпилептоидная психопатия. Он вменяем, но, поскольку в данной работе не решаются правовые вопросы, в частности, о возможности применения уголовного наказания, вменяемость или невменяемость не играют сколько-нибудь существенной роли. Исключение состоит в том, что, поскольку вывод о невменяемости основывается на констатации психической болезни и ее симптомах, информация о них может плодотворно использоваться при исследовании причин, происхождения и природы некрофильских убийств.

VI

Шацкий, 28 лет, обвиняется в следующих преступлениях:

• совместно с неустановленным лицом ворвался в дом С., который проживал с престарелой матерью и о котором было известно, что он занимается коммерцией. Шацкий нанес ему множество ударов ножом, от чего тот сразу же скончался, затем вошел в другую комнату, в которой находилась его мать, и ее тоже убил путем нанесения множества ранений; у С. похищены крупные суммы денег;

• пришел в дом к своей знакомой, когда у нее были гости, и потребовал отдать ему золотые изделия, а когда та отказалась, нанес ей удар ножом в лицо и завладел ценностями;

• в подъезде дома напал на К. и, угрожая ей ножом, отобрал золотые изделия и деньги. К. вошла к себе в дом и рассказала о случившемся отцу, тот пустился в погоню за разбойником и отнял у него часть похищенного.

Ранее Шацкий был уже судим за изнасилование и отбыл четыре года в местах лишения свободы. Ни в одном из совершенных преступлений, в том числе изнасиловании, он не признается, объясняя все клеветой потерпевших и свидетелей. Такое отношение к содеянному раскрывает его субъективную позицию, абсолютно далекую от раскаяния и желания осознать свою вину. Во всех случаях разбойных нападений Шацкий орудует ножом и, если нужно, пускает его в ход. Вообще он, по рассказам матери, жены, тещи и других свидетелей, крайне агрессивен и часто без видимых поводов может кого-нибудь избить. Об этом говорит и он сам: «Дрался часто. Помню только словесные конфликты, сами драки не помню, хотя почти всегда был трезв». Вспышки внешне немотивированной и жестокой агрессии у него чередовались с депрессией, мог долго смотреть в одну точку; иногда плакал (плакал не один раз в беседах с автором этой книги), утверждая, что его никто не любит и он никому не нужен. Однажды (еще до ареста) у него в связи с этим была истерика, началось заикание, появился нервный тик. Все это позволяет говорить о Шацком как о циклоидной личности, при этом и депрессия, и агрессия принимают у него крайние формы, причем агрессию надо расценить в качестве защитной. Депрессия и агрессия теснейшим образом связаны друг с другом и, как представляется, происходят из одного источника.