Осторожно нащупывая ступеньки, Маер медленно поднимался наверх.
— Эй! Есть там кто-нибудь? — уже возле самой двери проорал он, хватаясь за ручку. — Солдаты!
Входная дверь резко открылась… Облегченно вздохнувший, Маер увидел перекошенный черно-зеленый оскал и блестящее лезвие мягко вошло в грудь офицера. Придержав падающее тело, разведчик спрятал клинок и неуловимым движением бросил вниз «лимонку».
Глава 11
— Что же нам с тобой делать? — задумчиво проговорил молодой капитан, протирая треснутое пенсне. — А, товарищ Кирьян? Или правильнее господин…
Килиан, только что назвавшийся Кирьяном, беспомощно отводил взгляд.
— Ну, не помню я ничего! Не помню, — с рыданием твердил он, надеясь, что ему поверят. — Я вообще ничего не помню! Помню, что зовут меня Кирьян, и все!
— Запамятовал, говоришь? — усмехнулся капитан, демонстративно расстегивая кобуру. — А мы сейчас посмотрим. Вдруг случиться чудо, и ты сразу же все вспомнишь…
Из угла, где в полумраке не было ни чего видно, вышел пожилой комбат.
— Постой, Юрий. Не гони лошадей, — устало проговорил он, присаживаясь за стол. — И этого, тоже что-ли в расход? Ты, капитан, пойми. У меня в ротах по тридцать — сорок штыков осталось!
Комбат медленно раскурил самокрутку и глубоко затянулся. Сизый дым густыми хлопьями потянулся куда-то к верху.
— После этого буденовского рейда именно через мой батальон попрет Гудериан со своими танками! Вы каким местом там думаете?! Кого я теперь поставлю?
— Да, понял я, — прервал его капитан, засовывая пистолет обратно. — Понял! Забирай этого дезертира себе. Может и станет еще человеком. Иди!
Килиан облегченно выдохнул и, поднявшись, вышел вслед за комбатом.
— Считай, ты, парень, с того света вернулся, — сказал ему комбат около полевой кухни. — Ты на капитана зла не держи… Письмо с месяц как пришло ему; пишут семья в Ленинграде осталась. Вот и лютует он.
Комбат остановился и, посмотрев ему прямо в глаза, сказал:
— Ты, служи солдат, как должен! Ни о чем не волнуйся, кровь, она все спишет… Давай на склад к Алексееву. Скажешь, комбат приказал. Он все и выдаст. Бегом! Марш!
Килиан сорвался с места и побежал.
Этот день пробежал как-то мимо его сознания. Низкий, словно вросший в землю склад, рябой сержант с перебинтованной рукой, смешные штаны с широкими штанинами — все это события, сменяя друг друга, нескончаемой чередой проходили и растворялись в пелене.
Он лежал на жестких досках в полусырой землянке и размышлял. «Это же страшный мир, — проносилось у него в голове. — Ужасный мир! Он раздавит меня и не поморщится словно букашку. Я, Килиан Китонский, маг огненной стихии первого круга, здесь самый последний! Я хуже самого грязного простолюдина, самого слабого мечника. Здесь их дом, их земля. А, я, что? Что я такое здесь? Жалкий человечек! Бывший маг- недоучка! Да, грош цена всем моим знаниям в этом мире».
Результатом ночных размышлений явилось, наконец-то, его полное душевное спокойствие. Килиан решил оставить все на своих местах. «Судьба все расставит сама, — решил он. — не будем отчаиваться раньше времени. Может Светозарный Митра проявит свою благосклонность и я вернусь домой живым и здоровым, а мои враги будут наказаны».
Из беспокойного сна его вырвал мощный хлопок по спине и сопровождавший его бас:
— Вставай, болезный! Солнце уже высоко и немчура скоро кушать закончит…
Открыв глаза, Килиан обомлел. Над ним возвышался огромный краснорожий солдат, настоящий человек-гора.
— Чо, испужался? Так, зря ты это! Меня зовут Петр. Можно просто Петруха… Давай, поднимайся скорее!
Бывший маг с кряхтением выполз из под шинели и наткнулся на застывшего во входе солдата…
— Слышь, рама в небе воет?! — Петр со злобой кивнул вверх. — Значит, немец скоро попрет… Винтарь то с собой захвати, или чем других фрицев встречать собрался?