Некромант города Москва — V — Апокалипсис (СИ)

– Имеешь в виду, что всё кончено, он легален, и прошлые ссоры списаны со счетов и признаны обоюдными ошибками? – хмыкнул Кирилл. – Нет уж, в это я не верю. «Элита» будет видеть в нём либо угрозу, либо того, из кого можно извлечь выгоду. Если он не пойдёт на сотрудничество – будет обвинён и уничтожен. «Святая Русь» продолжит считать его сатаной с рогами, и как знать, так уж ли они неправы...

– Чтобы он перестал быть угрозой и дьяволом, ему нужно... – Юля пошевелила пальцами в воздухе. – Раскрыть свою личность. Перестать быть Некромантом и стать человеком с именем и фамилией. Но, мне кажется, он на это не пойдёт.

– Это тоже его не спасло бы, – заметила Алина. – Первый шаг – да, но лишь первый...

– Люди за него, – Антон пожал плечами. – Пока вы там занимались делами, я погуглил ролики от его чёрной резиденции. Знаете, что там было? Наши прилетели его задерживать, а вокруг стоит толпа и скандирует. Некромант герой, позор ДМК. «Элита», конечно, правит жёстко, но не насколько, чтобы пойти против мнения большинства; у нас не Англия.

Все замолчали; обсуждать Некроманта было как-то странно и не с руки – в том плане, что они всё же находились в бункере ДМК. Здесь точно есть прослушка, и, скорее всего, такая, что не отключится даже при аварии. Говорить то, что им можно говорить, было тупо и бессмысленно, а говорить то, что они думали на самом деле...

...поскольку часов в помещении не было, то Кирилл не мог сказать, сколько они здесь просидели. Но в какой-то момент снаружи послышались звуки, шаги, чьи-то голоса...

– Эй, там! – Кирилл вскочил. – За дверью! Выходить уже можно?

Бронированная дверь бункера была сделана так, чтобы пропускать звуки – и не пропускать больше ничего и никого.

– Спокойно! – раздалось снаружи. – Мы убираем трупы и дезинфицируем коридор. Когда закончим – вы сможете выйти, но не раньше.

Кто бы мог подумать, что такое короткое время в изоляции так сильно будет раздражать Кирилла – бывалого солдата, одного из сильнейших Убийц страны... Но, на самом деле, раздражала его не сама необходимость сидеть тут, а осознание своей бесполезности.

Раньше он мог по нескольку день сидеть в засаде, выполняя то или иное задание. Легко застывал в одной позе на три-четыре часа; маскировался под неподвижные объекты...