Некромант. Новелла о непутёвой ученице

Я сделал несколько шагов, посмотрев на совсем ещё юную девушку, которая понуро разглядывала покупателей. Поймав мой взгляд, она робко поправила волосы и одёрнула серое льняное платьице, наверняка купленное на последние гроши. Девушка была ровесницей Ми́ры, но не похоже, чтоб жизнь у неё удалась. В таком возрасте только сироты могут сами себя продавать, или невесты, сбежавшие из-под венца от пожилого скряги. В южных провинциях такое вполне могло быть. На самой границе нашей империи до сих пор встречаются полудикие племена и народности с лютыми обычаями.

— А это что такое? — спросила Мира, замерев у накрытых тентом мест торговцев из Синейской империи.

Империй было всего три. Наша Ромерия, враждебная нам Нальта и расположенная на востоке Синейская. Остальное так, мелкие княжества и островные хаканаты. Разве что гиперборейское княжество Градарика да эрфы в западных лесах сохранили независимость, но что к градарийцам, что к эрфам лучше не соваться даже опытному некроманту с тысячей неживых солдат.

Я поглядел сначала на желтолицых и узкоглазых торговцев, а потом на их товар. А поглядеть было на что. Торговали они не людьми. Синейские маги издревле хранили секрет смешения человеческих тел со звериными, отчего встречались человекоподобные существа, наделённые разумом. У них и армии пополнялись нелюдями, и на полях с белой озёрной пшеницей работали такие же. Живой товар представлял собой десяток белых крысолюдей размером с годовалых детишек, два здоровых быка на двух ногах. Слышал, хеллины с островов Тэгейского моря кличут их минотаврами. Но в отличие от опасных монстров из мифов Хеллады, эти были покорны, как волы, тянущие повозку. Имелась ещё тройка девочек-кошечек. Тонкие, грациозные и полностью бесполезные в хозяйстве создания спали на тенте сверху, изредка шевеля большими ушами.

Я подошёл к синейцам. Один из них сразу начал мне кланяться.

— Госоподина чиото желаит?

— Да, — ответил я, потянувшись за кошельком, — кошку-айцао.

— Ты что? — тут же подскочила ко мне Мира, поглядывая то на торговца, то на его живой товар. — Зачем тебе кошка?

— Это не мне, а тебе. Ты же хочешь некромантии учиться.

Мира поглядела на девочку-кошку, лениво потянувшуюся и зевнувшую на солнышке, и скривилась, словно представила кишащий червями труп.

— Я не смогу её убить.

— И не надо, — с улыбкой протянул я.

В это же время торговец достал из-под прилавка свёрток из холстины. Я расплатился и принял покупку в руки, а потом сунул Мире.

— На, будешь тренироваться на кошках.

Племянница приняла свёрток с недоверием, а потом развернула ткань.

— Фиу-у-у, — брезгливо протянула она, глядя на скукоженный трупик совершенно лысой кошки. Даже усов не было. — Что это за гадость?

— У нас здесь небольшая синейская община. Так вот, сушёная кошкаайцао у них считается народным лекарством для мужской силы. Они до сумасшествия озабочены поднятием мужской силы. Половина разговоров только об этом.

— Даже если так, — ответила Мираэль, поджав губы и глядя на странный подарок. — Мне-то это зачем? Я же не мужчина.

— Мне ещё мой учитель советовал. Мол, будешь учеников заводить, купи кошку-айцао. Она легче всего поддаётся чарам некромантии. Если говорить кратко, то это твой первый труп. К тому же не нужно потрошить. Да и пахнет не гнилью, а полынью.

— Всё равно гадость, — ответила скривившаяся Мира.

— О боги! А чего ты ожидала? Что это красивое и пахнет розами? Тогда поезжай в столицу, учись на мага огня или мага мороза. Может, ещё целитель из тебя получится, но лучше накрась губки и замуж, за кого папенька укажет, — вспыхнул я. — И больше не суши мне мозги.

— Я хочу быть некромантом! — тут же ответила Мира, взяв кошку и поплотнее упаковав сушёную тушку в холстину. — Я назову её Масяня. А когда учиться начнём?

— Вечером. До убытия корабля всё равно ещё ночь. А на корабле выспимся.

Я вернулся к сенатору, который до сих пор стоял у голых девиц, беседуя с торговцем на какую-то отвлечённую тему. Работорговец из вежливости отвечал, но было видно, что он уже устал от облечённого властью старика.

Сенатор при нашем появлении, блестя глазами, оторвался от беседы, отчего работорговец с облегчением выдохнул.

— А, Иргатрэ, оказывается, мне надо ближе быть к народу. Столь увлекательная беседа вышла.

Я сдержанно усмехнулся, посмотрев на голых рабынь, думая, что именно к такому народу сенатор хочет быть ближе. Нет, я не корил его. Старый политик за свои пятьдесят лет бурной карьеры действительно очень много сделал полезного. Но как говорится, старый воин грезит вскинуть алое копьё и броситься в бой. Особенно с таким противником. — Как скажете, господин сенатор, — с лёгким поклоном ответил я ему.

— Ладно, ступайте. Увидимся на корабле, а я приценюсь здесь к чемунибудь.

Ещё раз поклонившись, я махнул рукой Мире. Но направились мы не домой, а на припортовый постоялый двор, из тех, что получше. Там была заранее заказана комната, и отданы распоряжения принести вещи. Там же ожидала нас Таколя.